Прошедшие войны. II том. Канта Хамзатович Ибрагимов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ в 1930 г. за участие в антисоветском заговоре.

      Осужден в 1935 г. за саботаж, вредительство и антисоветскую агитацию.

      Религиозен, имеет двух жен. Сын ярого контрреволюционера. Рецидивист, неблагонадежен».

      Когда Хава кончила писать, начальник прочитал ее писанину, подозвал Цанка.

      – Распишись здесь.

      Арачаев, не читая, поставил подпись.

      – А ты что, писать умеешь? – удивился милиционер.

      – Научили, пока сидел, – постарался пошутить Цанка.

      – Гм, ну ладно… Теперь всё. На сегодня всё. А впредь необходимо являться каждый понедельник к девяти часам, для регистрации.

      – Как каждый понедельник? – пожал плечами Цанка, в изумлении скривил худое, сморщенное долгой неволей лицо.

      – А вот так – каждый понедельник, в девять часов утра. Ясно?

      – А если я не смогу? Ну, вдруг заболею.

      – Мы разберемся и, если надо, приедем. Это не все. В следующий раз надо принести справку с места работы.

      – А я не работаю.

      – Вот и устраивайся.

      – А куда?

      – Куда хочешь.

      Вышел Цанка из здания милиции весь потный, пришибленный, затуманенным, погасшим взором окинул пустую площадь, еще раз невольно прочитал кумачовый лозунг о верности пути и устало побрел прочь от казенных, злых зданий. Серая ворона, сидящая в тени карликового декоративного клена, даже не среагировала на проходящего Арачаева, а только, раскрыв от жары клюв, часто дышала.

      За селом, в густом буковом лесу, стало легче, спокойнее, привольнее. «И все-таки я на свободе, я дома», – подумал Цанка, и от одной этой мысли ему стало веселее, радостнее. Он даже несколько раз припрыгнул, что-то запел, пошел бодрее.

      Густой лес лениво шевелил могучими кронами, щебетали в играх птицы, у небольшого родника друг за другом гонялись многочисленные стрекозы. Вдоль дороги колониями гнездились фиолетовые, желтые и красные цветы шалфея, первоцвета и буквицы. Пахло душицей и переспевшей земляникой, в лучах знойного солнца тускло светились ядовито-черные шаровидные плоды бузины. Вокруг праздничных, как невеста, бело-желтых цветков ломоноса летали озабоченные шмель и шершень. Над далекой мохнатой вершиной горы зависло брюхатое ленивое облако. Был прекрасный, сытый, жаркий июльский день. Арачаев с отвращением невольно вспомнил Колыму, ее короткое комариное лето, вздрогнул от пережитого, огляделся вокруг очарованно, глубоко, сладостно вдохнул, улыбнулся, в блаженстве прикрыл глаза и весело продолжил путь домой, к матери, к детям, к родным.

      …На следующее утро был у конторы местного колхоза. Когда-то и он был здесь председателем, тогда у него не было не только конторы, но даже стула и стола. Теперь возвышалось неказистое, безликое здание из жженого кирпича с маленькими одностворчатыми окнами. Над конторой висел плакат, призывающий людей к беззаветной любви и преданности Родине и к самоотверженному, творческому труду. Цанка прошел СКАЧАТЬ