Крымская война. Соотечественники. Борис Батыршин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ в жухлую траву, не видеть ни осточертевшей степи, ни побитых шрапнелями глинобитных развалюх, ни мелькающих вдалеке всадников.

      – Петя, рысцой к «Остину». Пусть Рыбайло изготовится ударить с фланга.

      – Так он последнюю ленту расстрелял!

      При отражении предыдущей атаки броневик очень вовремя высунулся из-за крайних мазанок и в упор скосил пол-эскадрона «украинских повстанцев».

      – Пробегись по цепи, возьми у каждого хоть по три патрона. Если Рыбайло их пужнет, может, снова откатятся?

      Штакельберг покачал головой.

      – У нас во взводе по обойме на человека. Чем отбиваться, матами?!

      – Разговорчики! – рыкнул Адашев. – Приказано собирать патроны, значит, вали, собирай! Надо будет, и матами отобьемся, а без броневика нам гроб с музыкой!

      – На левом фланге у Ваньки Сагацкого полтарелки к «люське» осталось, – подумав, сообщил Штакельберг.

      – Вот и пусть остается. Если пройдут по балочке и заскочут в тыл – всех к свиньям порубят. Беги, говорят тебе, Рыбайле еще ленты набивать!

* * *

      Штакельберг убежал. Адашев проводил его взглядом и встал во весь рост. Из цепи на него зашикали, вдали хлопнули выстрелы, пуля тонко пропела в стороне.

      «Плевать. Из этих селюков стрелки, как из г…а пуля».

      В бинокль были ясно видны увешанные бомбами и «маузерами» всадники. Папахи, овчинные безрукавки, бескозырки с ленточками, черные бушлаты, перекрещенные пулеметными лентами, шлемы-богатырки и кавалерийские шинели с «разговорами». Над головами плещется черное полотнище. Адашев знал, что там намалевано адамова голова и корявые буквы:

      «Смерть

      всім хто на пиришкоді

      добутья вільності

      трудовому люду».

      Две… нет, три атаки назад эта тряпка чуть не досталась юнкерам. Очередь «Шоши» скосила хлопца, размахивавшего «чорнiм прапором», и если бы не подхватил другой, на рыжем скакуне было бы у юнкеров взятое в бою знамя.

      Впрочем, о чем это он? Ободрали подол у срамной девки, намалевали какую-то пакость на мове – а туда же, «священная хоругвь»…

      С фланга, вдоль нестройных рядов конницы, понеслись тачанки. Адашев опустил бинокль и стал считать, по привычке шевеля губами: «…Пять… семь… одиннадцать…»

      «…Много, черт! Хлестанут очередями, а потом пойдет лава…»

      – Ро-о-ота! – зычно выкрикнул Адашев. – Кавалерию подпускать ближе, огонь только по команде!

      Тачанки все разом развернулись, подняв тучу пыли. Он едва успел шлепнуться в пыль, как над головой засвистело, застрекотало.

      «…сейчас сдвинут прицел пониже и влупят по залегшей цепи…»

      – Закройсь! – заорал он, изо всех сил вжимаясь в землю. Стрелковые ячейки, старательно отрытые ночью, остались там, где разворачивались сейчас махновские сотни. Юнкеров прикрывали только остатки саманной изгороди да наспех накиданные лопатками бугорки красной крымской земли.

      «…с утра семь атак, одна за другой, когда окапываться?..»

      Слева, СКАЧАТЬ