Вой. Анатолий Григорьевич Росич

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ под рубашкой, она потрогала рукой и сказала: «Ого!»), следовательно, сам бог велел мне идти в армию…

      Конечно, не рассказал, как почти месяц лежал в больнице на обследовании, – врачи решали, нужно ли с таким сердцем призывать на срочную службу. Да так и не смогли однозначно определиться, и если бы он не хотел в армию, то и не забрали бы. Получилось, сам решал. Его спрашивали: «Болит?» и он мог отвечать, что угодно. Сказал: «Ничего не болит» – назло всему миру и себе тоже. Потом, спустя несколько месяцев был момент, когда сильно пожалел о таком выборе.

      Сердце действительно то ныло, то кололо, то было ощущение, что вместо него – какая-то бездонная дыра, уходящая по телу в землю и прикалывающая его намертво к земле. Он тогда просто испугался и решил во что бы то ни стало комиссоваться, даже если придется врать, юлить, симулировать. Пришел в медсанчасть, к самому начальнику, пожаловался. «А ты знаешь, – грубо перебил его, не дослушав, холеный, пахнущий не медикаментами, а парфюмерией, майор, – что даже с пороком сердца люди мастерами спорта становились? Так что иди, ничего не бойся, работай, занимайся спортом».

      Решимость комиссоваться вмиг иссякла. Сменилась отчаяньем, часами и днями трагических раздумий, которые закончились тем, что и вправду стал делать так, как говорил франтовитый майор-медик (потом – был ему благодарен), – как бы не по его совету, а, опять же, назло – ему, себе, всему миру. По принципу: смерть или победа. Намеренно искал самую тяжелую работу, хватал побольше лопату, поувесистее лом. От зарядки больше не увиливал, наоборот, вставал раньше и давал на тело двойную (по армейским требованиям), тройную нагрузку. И – странно: забыл о сердце. А на втором году, когда служить стало легче, больше не донимала «дедовщина», несколько месяцев бегал по утрам с нагруженным песком солдатским вещмешком на спине, проводил много времени на спортплощадке и достиг такой физической формы, которой не мог похвастаться даже в лучшие школьные времена. Правда, в последние полгода службы руки тянулись больше к бутылке (так было положено жить «дедам»), чем к брусьям и перекладине…

      – Вот я и пошел в армию, – продолжал рассказывать о себе такой приятной и внимательной слушательнице, которой еще не было в его жизни. – Говорят, это школа мужества, школа жизни, да?

      – Да, – улыбаясь теплыми глазами, подтвердила Оксана.

      – Все верно. Там я и научился… пить. Да, пить водку. В основном – вино. Старослужащие таким образом передавали боевой опыт молодежи…

      Он, конечно же, не собирался рассказывать, как еще до армии, в Дыбове, несколько раз выпивал сам – брал бутылку вина и уходил с ней, незаменимой подругой, в парк. И не думал рассказывать, что и здесь, в Невинногорске, в последнее время такое случалось все чаще, уезжал один, с бутылкой вина, на речку…

      – Я служил в Минске, недалеко от полка дымил огромный текстильный комбинат, точнее, он назывался камвольный комбинат, на котором работало восемь тысяч женщин, половина из них – молоденькие…

      И запнулся. Не хватало еще рассказать Оксане, как он познакомился с Людой, СКАЧАТЬ