«Мое утраченное счастье…» Воспоминания, дневники. Владимир Костицын

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ начертил горизонтальную и вертикальную составляющие, вычисленные и наблюденные.

      Стеклов сидел, смотрел и хмурился. Когда я окончил, он подошел к доске и со словами: «Все это – вздор!», перечеркнул мою схему; нарисовал другую (в согласии со взглядами Карпинского), сказал: «Вот как надо» – и сел. Нисколько не выходя из себя, я быстро понял, к каким ошибочным результатам приводит его схема и, не говоря еще, в чем дело, поставил ему ряд вопросов: «Если я правильно вас понял, вы утверждаете, что горизонтальная слагающая будет несколько раз менять знак?» – «Да». – «И что вертикальная слагающая будет по мере удаления от максимума убывать и станет отрицательной?» – «Да». Задав ему еще вопросы этого рода и получив ответы, я развернул наблюденные кривые и показал, что схема Стеклова совершенно не соответствует наблюдениям. Он замолк, а после заседания подошел ко мне и с улыбкой сказал: «А здорово вы мне закатили по морде» – и засмеялся. Я тоже засмеялся и понял его характер, и с этого момента у нас сразу установились дружеские отношения, длившиеся до его смерти. Это был человек прямой и честный, с большим темпераментом и размахом.[422]

      По Курской магнитной аномалии, несмотря на возражения школы Карпинского и концессионную кампанию в газетах и правительственных кругах, были сделаны дальнейшие конкретные шаги: посланы экспедиции по гравиметрии и начато бурение в избранной нами точке. Рассматривая материалы Лейста, мы поняли, почему бурение не дало результатов в его руки. Будучи хорошим инструменталистом, он совершенно не понимал, где для магнитных масс нужно искать точку, наиболее близкую к поверхности, как не понимал и очень многого другого.

      Во главе бурения был поставлен очень опытный и энергичный горный инженер Бубнов, но подвигалось оно слабо: происходили частые поломки, остановки. Нужно ли было видеть в этом результат разрухи или саботаж? По моим впечатлениям, разрухи было с избытком достаточно, но это никого не утешало, и особенно расстраивался Иван Михайлович Губкин, председатель Комиссии. Человек исключительной честности, он, как коммунист, считал себя обязанным сделать все, чтобы сдвинуть дело с мертвой точки, но это не удавалось и иногда буровые работы висели на волоске. Большим ударом была преждевременная смерть Бубнова, заболевшего тифом во время частых поездок из Москвы в Курск и обратно. Его заменил инженер Гиммельфарб, возглавлявший буровой отдел Комиссии и после смерти Бубнова взявший на себя наблюдение за работами на месте.

      Поселившись на лето в Кучине, я должен был ближе войти в жизнь института и вместе с тем дать себе отдых от факультетских дел. Стратонов уехал на юг, и факультет выбрал нам временного заместителя – профессора технической химии Настюкова. Мне все-таки приходилось очень часто ездить из Кучина в Москву и заниматься всевозможными, в том числе и факультетскими, делами. Это не всегда бывало легко.

      Так как Кучин и геофизики сыграли некоторую роль в нашем существовании, СКАЧАТЬ