Современные подходы к оказанию социальной и психологической помощи потребителям наркотиков. Р. В. Скочилов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ а с другой стороны, эта же Власть затемняет прозрачность самой процедуры принятия решения как авторитарной и узурпирующей позицию истины. Уже просто потому, что, чтобы сохраняться в качестве Власти, она нуждается в легитимации и рационализации выбранного, апеллируя к Истине как своему предельному основанию.

      Поэтому, когда решение принято, любые сомнения становятся не только незаконными, но и попросту опасными.

      Когда Э. Лемерт и Г. Беккер говорят о «первичной» и «вторичной» девиации, речь, в сущности, идет о своего рода метаморфозе, происходящей с «я». Совершая отклоняющееся действие, субъект сталкивается с теми или иными санкциями, нацеленными на пресечение таких его действий. Под воздействием этих санкций он вынужден понять, что его действия незаконны, а сам он воспринимается другими акторами в качестве девианта. Вследствие этого субъект усваивает образ девианта и функционирует в соответствии с этим навязанным образом [Lemert 1978; Becker 1963]. Тем не менее такая модель обнаруживает явные недостатки: помимо усвоения образа девианта, сохраняется такой образ «я», который явным образом связан с положительной оценкой собственных действий. И не важно, будут ли эти действия обосновываться посредством отсылок к несправедливому устройству общества, приписыванию отклоняющегося поведения всем акторам, специфическим особенностям некоторой группы акторов или, попросту, обосновываться тем, что это мои действия [Хабермас 2001].

      Это тоже принятое решение, но принятое дважды: первый раз как интроекция альтернативного выбора, понятого как норма; второй – как собственный выбор, понимаемый как произвол. Так, решение обнаруживает себя как насилие, поскольку норма, вступая в противоречие с собственным выбором, воспринимается как насилие, равно как и собственный выбор воспринимается как насилие по отношению к норме. Да, принимать наркотики незаконно, ненормально и т. п., но я их принимаю. Да, я принимаю наркотики, но это незаконно и ненормально.

      Когда сообщество исключает помешанного, речь идет о полной потере языка, поскольку самой операцией исключения субъект удостоверяется в качестве абсолютного иного, уже не существующего в порядке речи. Иначе говоря, помешательство – это болезнь, входящая в речь как отсутствие языка, т. е. как бред [Фуко 1997]. И именно в качестве больного, т. е. «не-компетентного участника коммуникации» [Хабермас 2001], помешанный как поражается в правах, так и освобождается от ответственности. Когда исключается уголовный преступник, речь идет о переводе субъекта в альтернативное сообщество, в параллельный язык, который может быть противопоставлен языку исключающего сообщества. Действительно, преступник сохраняет все характеристики «компетентного участника коммуникации» [Там же], но исключается как угроза существующей системе норм [Фуко 1997]. Когда же исключается потребитель наркотиков, речь не может идти ни о полной утрате языка, так как употребление наркотиков – преступление, и прежде всего преступление моральных СКАЧАТЬ