Мистика и реальность в Сибири. Свидетельства миссионеров. Журнал «Православный Благовестник». Всеволод Михайлович Липатов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ всю рыбу и корм для собак, даже одежду. Я уже писал о вопиющем голоде. И хоть бы нашелся добрый человек помочь горю, хоть бы одеть чем-нибудь этих несчастных! А то приезжаю в юрту, – вся семья буквально голая и все плачут… И я плачу, но от этого никому не легче. Ведь 48 градусов морозу, а тунгусы голыми сидят в юртах, а юрта – это страшная, темная яма. Это просто ад какой-то, только холодный. Эта юрта-яма вырыта на 1 ½ сажени в глубину и довольно просторная. Вход в нее следующий: сверху дыра в аршин величиною и в нее продето бревно, вертикально упирающееся в земляной пол юрты. Вокруг бревна на полу разложен костер. И вот кому угодно попасть в юрту, должен сесть верхом на это бревно и спуститься вниз… Удобство маленькое.

      Греться можно только у костра; земля – это стены юрты, лед и вовсе промерзлая масса!

      Если камчадалам не будет оказана основательная помощь, Камчатка запустеет запустением вечным, – пока японцы ею не завладеют. Туземцы же так ослаблены голодом и болезнями, что мрут, как мухи.

      Напишите где-нибудь о несчастных камчадалах: неужели вопли и стоны голодных и холодных не услышит ни одна душа христианская?

      Лично я чувствую себя скверно в отношении здоровья. Во время одной поездки я попал в страшный снежный буран. Отсиживаясь три дня в сугробе, и я простудил себе голову. Теперь в голове страшные боли – до сумасшествия. Сначала совсем даже оглох, теперь одно ухо слышит уже. И за то, слава Богу. Потом ноги стали отекать, появились какие-то синие пятна. Не знаю, что дальше будет; не посинеть бы вовсе. Но какие здесь ужасные бураны! На один шаг ровно ничего не видно! И эта снежная стена сразу точно придавливает людей. Меня в один миг забросало с ног до головы снегом. Только и успевал руками отгребать сугроб над головою. И сидели впроголодь три дня под снегом вместе с собаками, которые тоже соблюдали строгую диету.

      Отдыхаю только за богослужением. Служба у нас хорошая, и длинная и частая, – я часто читаю акафисты, которые всем нравятся.

      Несчастие мое: мои сотрудники! Все расстраивают… церковь же моя освящена епископом Иннокентием, впоследствии митрополитом, – в 1844 году.

      На высокой горе, называемой «Бабушка», митрополит Иннокентий собственноручно водрузил крест. Это – наша святыня. Вспомните меня на Святой Пасхе и пожалейте: и красного яйца у меня нынче не будет, – не как у всех православных христиан!

      Немного вернусь к нашему наводнению. Здесь размыло много могил, и все покойники оказались нетленными, – как замерзли поверх земли, так на веки и остались ледяными глыбами…

      Не хотел бы я такого нетления. Хоть бы умереть-то в своей России – без камчатского нетления.

      Простите. Помолитесь и за меня.

      Это письмо пишу и отправляю совершенно неожиданно. Из Гижиги обычная почта ушла 20-го января, а 26-го прибыл нарочный из Петропавловска.

      Голод, оказывается, СКАЧАТЬ