Конец советского человека. Анас Самирович Згхиб

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ и это производит впечатление – может быть, ложное – перепроизводства. Похожее случилось, например, когда в пятидесятые годы позапрошлого века сняли цензурные ограничения и потом чуть позже ввели гласный суд. У некоторых нервных наблюдателей, например у Федора Михайловича Достоевского, сложилось впечатление, что стало гораздо больше совершаться уголовных преступлений, при том что Федор Михайлович вообще-то, как человек, бывавший на каторге, приблизительно представлял себе, как обстоит дело.

      То же самое мы видели в девяностые годы. Но сейчас мы немножко с другой вещью имеем дело. В нашей динамичной культуре, которая ориентирована на то, что мы не будем бережно хранить старые тексты, мы все же будем их хранить, но мы будем одновременно создавать новые. В 1990-е соотношение, условно говоря, важных, интересных, приятных, хороших текстов, сильных и слабых текстов было нормальное: немножко сильных и то, что в статистике называют длинным хвостом, – очень много слабых, и эти слабые тексты раньше просто умирали немедленно.

      Плохо или хорошо, я не знаю, но фильтров действительно нет, и у нас такое ощущение, что произошел взрыв. На самом деле просто длинный хвост высунулся наружу из штанов, и так или иначе теперь перед нами крутится очень много текстов, которые изначально делаются для того, чтобы жить недолго. Раньше их было, видимо, меньше, но это скорее связано с изменениями технических условий функционирования культуры, вряд ли с изменением человеческой природы.

      Что происходит с восприятием информации сегодня?

      Поменялись наши социальные привычки и условия. У нас много свободного времени. У нас много относительно дешевой и доступной еды. У нас много одежды. У нас много способов защититься от холода. А человек – такое животное, которое любит строить модели мира. И в свободное от работы время, когда нам не нужно уже в поте лица добывать пропитание, мы все время строим модели мира.

      Мы живем в состоянии неустановившейся структуры. Мы с этим сталкиваемся постоянно. Есть очень сильный разрыв культурного опыта между поколениями: между поколением, условно говоря, которое имело привычку покупать бумажную газету и которое вполне еще живо и активно, и поколением, которое не имеет привычки включать телевизор; а в промежутке есть еще очень много разных людей.

      С памятью произошла плохая история. Дуглас Рашкофф писал, что мы слишком легко поверили в то, что мы компьютеры, что у нас мозги несложно устроены, такие ячеистые соты, и что мы многозадачные. Поэтому у нас постоянные сбои в поведении. Я сначала думал, что это Альцгеймер. Может быть, это, конечно, и правда первый стук Альцгеймера, но, когда мне массово стали жаловаться на плохую память люди двадцати-тридцати лет, я понял, что дело не во мне. И это совсем неприятно, когда понимаешь, что у тебя в мозгах та штука, которая отвечала за запоминание несрочной информации, но такой, которая потом может быть актуализирована, расслабилась и занимается какими-то совершенно другими вещами. Неприятно.

      Вторая вещь – это внимание. СКАЧАТЬ