Гроссмейстер и Жемчужина. Фауст XXI века. Перед Апокалипсисом. Илья Уверский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ о ужас, антисоветские строчки. Более того, этот Смирнов каким-то образом засунул свой нос в личный дневник Бродского. Хотя, конечно же, он не имел никакого отношения к Иуде из Кирова, прошу прощения, из Кириафа.

      Далее некая Ромашова говорит о стихах Бродского: «Это у-ужас. Не считаю возможным их повторять. Они ужа-а-сны». Опять флешмобщик все перепутал, это же говорил Мастер в главе «Явление героя» про стихи Ивана Бездомного. Либо Ромашова перепутала свои слова.

      Далее какой-то Сорокин также цитирует дневник Бродского: «Я уже давно думал насчет выхода за красную черту. В моей рыжей голове созревают конструктивные мысли». Но ведь это Иешуа говорит Пилату после исцеления его головной боли. Иешуа предлагал поделиться с Пилатом некими новыми мыслями, которые пришли в его голову.

      Маркса Бродский называет так: «Старый чревоугодник, обрамленный венком из еловых шишек».

      И да, Пилат ужаснулся, спрашивая, говорил ли Га-Ноцри что-то о великом кесаре. Но когда он его представлял, то венок был редкозубым и золотым, а не из еловых шишек, флешмобщик и здесь все напутал.

      Далее кто-то еще и Ленина вспоминает с неуважением. Здесь, конечно же, Пилат совсем в ужасе. Он просит выйти секретаря из зала. Судья просит Фриду Вигдорскую перестать записывать. В конечном итоге при вынесении приговора были использованы материалы, которых в деле вообще не было. Конечно, их же прямо в ходе процесса принесли Пилату. Кто? Может быть, ласточка?

      Например, как пишет автор «Судилища», судье принесли справку Иуды – да что же это такое! – некоего товарища Воеводина, резко отрицательную, с обвинениями в антисоветской деятельности, справку в духе худших времен культа личности. Выяснилось, что справка эта на Комиссии не обсуждалась, членам Комиссии неизвестна и, таким образом, является единоличным мнением Воеводина.

      Напоследок Пилат, то есть, я совсем запутался, обвинитель кричит Бродскому: «Хам!», «Тунеядец!», «Антисоветский элемент»!

      Пожалуй, хватит об Иосифе Бродском, тысячу извинений, читатель, за такое длинное отступление. Хотя весьма неплохой поэт.

      Но я был в шоке! Даже не от того, что глава о Понтии Пилате, написанная не позже, чем умер М. А. Булгаков, то есть 1940-го года, перекочевала в рассказ Фриды Вигдоровой «Судилище» от 1964 года, а в том, что меня притащили сюда через всю Москву, избили, чтобы дать это почитать. Зачем?

      Хотя частично я все понимал. Дело в том, что меня зовут Иосиф Джугабродский. Пилсудский, или кто-то другой, вероятно, что-то искал про меня в Интернете и по ошибке распечатал вот это.

      – Простите, зачем мне это дали? – спросил я Пилсудского, подавая ему распечатку.

      Тот спокойно достал трубку, набил ее табаком и закурил, прямо как Шерлок Холмс. Посмотрел на бумаги, снова набрал секретаршу.

      – Надя, на черта ты дала ему распечатку какого-то рассказа?

      Та объяснила, что это не она, а Марченко распечатал. Его тут же вызвали.

      – Что ты опять скурил, СКАЧАТЬ