Меня зовут Шейлок. Говард Джейкобсон

Чтение книги онлайн.

      – А мне придется встать и сказать: «Здравствуйте! Меня зовут Анна Ливия Плюрабель Клеопатра Прекрасное Пленяет Навсегда Кристина, я садистка, и мое состояние составляет более двадцати миллионов фунтов стерлингов»? Если придется, я не пойду.

      Мать пожала плечами. Она считала, что дочери нужно завести любовника. С любовником грустить некогда.

      Несмотря на первоначальное отторжение, на курсы Плюрабель все-таки пошла. Возможно, в глубине души она сама надеялась найти там любовника, хотя, видит Бог, ей вполне хватало собственной грусти. Чтобы остаться неузнанной, она надела на голову платок, отчего казалось, будто у нее болят зубы. Большинство остальных тоже постаралось изменить внешность. Нам грустно, потому что мы знамениты, подумала Плюрабель. Однако председатель собрания предупредил, что не нужно выискивать причину собственной грусти – списывать ее на амбициозность, стресс, зависть или царящий в Золотом треугольнике дух соперничества. Им грустно, потому что им грустно. Главное, не отрицать.

      За чашкой кофе Плюрабель обсудила эту идею – не искать причину собственной грусти – с элегантным мужчиной средних лет, которого заметила еще во время собрания: он сидел немного в стороне и смотрел прямо перед собой, словно печали простых смертных были ничем в сравнении с его собственными. «Д’Антон», – представился новый знакомый отчасти извиняющимся, отчасти презрительным тоном. Вблизи Плюрабель показалось, что грустно ему потому, что он гомосексуалист (или, по крайней мере, не вполне гетеросексуал), причину чего, насколько она понимала, тоже искать не следует. После долгой и обстоятельной беседы Плюрабель пригласила д’Антона в «Утопию» на одну из своих вечеринок. Будет он участвовать в съемках или нет, полностью зависит от его желания.

      – Можешь привести с собой кого-нибудь, если хочешь, – добавила она.

      Д’Антон приехал один, зато привез огромное стеклянное пресс-папье, в центре которого блестела слеза.

      – Красиво, – сказала Плюрабель, – но все же не стоило.

      Д’Антон небрежно отмахнулся. Он зарабатывал на жизнь тем, что ввозил из-за границы предметы искусства, в том числе стеклянные пресс-папье. Это, например, куплено в японской деревушке, где выдуванием стекла занимаются с XIV века и больше ничего не умеют. Плюрабель спросила, кому принадлежит слеза – человеку или животному.

      – Говорят, она принадлежит тому, кто на нее смотрит, – ответил д’Антон.

      После его слов они немного поплакали, обнявшись так крепко, словно хотели бы никогда не расставаться.

      Д’Антон сделался частым гостем в «Утопии». Порой он оставался даже после того, как выходные заканчивались и прочие приглашенные разъезжались по домам. Они с Плюрабель находили утешение в печали друг друга.

      – Наверное, тебя удивляет, что можно жить в такой роскоши и при этом грустить, – сказала как-то Плюрабель.

      – Вовсе нет, – ответил СКАЧАТЬ