Собрание сочинений. Том 2. История крепостного мальчика. Жизнь и смерть Гришатки Соколова. Рассказы о Суворове и русских солдатах. Птица-слава. Декабристы. Охота на императора. Сергей Алексеев

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Гришатка, тебя пошлю. Там в Испанию или Голландию, к немцам али к французам. И станешь ты у меня первейшим человеком в науках. Про Ломоносова, чай, слыхал? Ломоносовым будешь.

      «Добрый царь-батюшка, – подумал Гришатка. – Добрый. Зазря я его обыграл».

      Карать или миловать?

      К Пугачеву в Берды прибыла группа крестьян вместе со своим барином. Притащили помещика на суд к государю.

      И вот снова крыльцо «царского дворца», как тогда, во время присяги. Кресло. Ковер. Пугачев в кресле.

      Пугачев начинает допрос. Обращается то к мужикам, то к помещику:

      – Ну как, детушки, лют был барин у вас?

      – Лют, лют, уж больно лют, царь-государь. Продыху от его лютости не было! – кричат мужики.

      – Ну, а ты что скажешь, господин хороший? – обращается Пугачев к помещику.

      Молчит, не отвечает помещик.

      Пугачев опять к мужикам:

      – А бил ли вас барин, руку к телу прикладывал?

      – Бил, бил, батюшка! Собственноручно. Кожа, поди, по сей день свербит.

      – Так, – произнес Пугачев и снова к помещику: – Не врут, правду сказывают мужики?

      Молчит, не отзывается барин.

      Лицо у Пугачева начинает багроветь. На скулах желваки проступают. Вздувается шея.

      – А не забижал ли он стариков и детушек малых?

      – Забижал, забижал, великий государь. Ой как забижал! Васятку Смирнова до смерти запорол батогами. Федотку Краснова посохом покалечил. Старика и старуху Раковых, о господи, в мороз босыми гонял по снегу. Не выжили, померли Раковы.

      Нечего сказать в оправдание барину. Понимает он, что не миновать ему лютой казни.

      Но вдруг Пугачев смягчился, согнал с лица своего суровость.

      – А может, и добрые дела есть у вашего барина? Может, забыли вы, детушки?

      Видит помещик такое дело.

      – Есть, есть добрые дела! – закричал он что есть силы. – Я на Пасху всем по копейке жалую. На Великий пост Богу за души усопших поклоны бью.

      – Так, так, – подбадривает Пугачев.

      – Я и за вас помолюсь, – слукавил помещик, – за ваше величество…

      – Да, – усмехнулся Пугачев, – вижу, и вправду много добрых дел на твоей душе. Так как же, детушки, – обратился к крестьянам, – карать мне вашего барина или миловать?

      Мужики враз, как по команде, бросились Пугачеву в ноги:

      – Карать, карать, батюшка. На виселицу его, дых ему в передых.

      Пугачев привстал во весь рост, глянул на согнутые спины крестьян, перевел взгляд на помещика, потом на стражу свою.

      Тихо. Все замерли. Ждут царского слова.

      – Бог не осудит. Вздернуть! – взмахнул Пугачев рукой.

      – А-ай! – завопил помещик. – Разбойник! Злодей!

      – Ба-атюшка, благодетель, заступник! – кричали крестьяне.

      «Прешпективная» труба

      У Пугачева имелась подзорная труба.

      Любил СКАЧАТЬ