Русская смерть (сборник). Станислав Белковский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Нет. В предисловии. Мертвые же дневников не пишут. Только я буду посмертной рукой вашим внучкам книжки надписывать.

      ДЕДУШКИН. А кто написал предисловие?

      КОЧУБЕЙ. Некто академик Сахаров. Помните такого?

      ДЕДУШКИН. Ну, вы шутите… Мы просто приятельствовали с Андреем Дмитриевичем. Пили чай.

      КОЧУБЕЙ. Каркаде?

      ДЕДУШКИН. Каркаде тогда еще не было. Индийский был, со слоном. А что, эти – ээээ, дневники – они в магазине продаются?

      КОЧУБЕЙ. Когда-то, наверное, продавались. Но я их не в магазине купил. Мне их духовник мой дал, отец Гавриил.

      ДЕДУШКИН. Гавриил Сирин?

      КОЧУБЕЙ. Гавриил Сирин.

      Исчезают.

      VIII

      Кочубей, Дедушкин.

      ДЕДУШКИН. Вы знаете, любимый мой Игорь, я хотел вам сказать.

      КОЧУБЕЙ. Скажите, профессор. Еще коньячку?

      ДЕДУШКИН. Знаете, не откажусь. Такая волнительная история с этими дневниками. Или волнующая. Я путаюсь постоянно. Мне академик Ратушняк, мой друг старый, все время говорит, как правильно, а я все равно путаюсь.

      КОЧУБЕЙ. Марфуша, дай нам, пожалуйста, еще дагестанского.

      ГОЛОС НЕВИДИМОГО СУЩЕСТВА. Дагестанского нет и не было.

      КОЧУБЕЙ. А какой же мы пили с профессором?

      Полушепот.

      ДЕДУШКИН. Молдавский, молдавский.

      ГОЛОС НЕВИДИМОГО СУЩЕСТВА. Есть молдавский на донышке, и есть «Хеннесси».

      КОЧУБЕЙ. В этот раз дай, пожалуйста, «Хеннесси».

      МАРИЯ. Я вам налью в бокалы, а бутылку ставить не буду.

      У профессора стенокардия, он мне сам говорил.

      ДЕДУШКИН. Стенокардия. Уже сорок лет стенокардия.

      КОЧУБЕЙ. А у меня ведь тоже много всяких есть историй, профессор.

      ДЕДУШКИН. Я же и говорю – мы были бы счастливы принять вас как лектора. У нас в Академии. Хотя бы пару раз в месяц. Для старшекурсников.

      КОЧУБЕЙ. Теперь уже после Америки. Наверное.

      ДЕДУШКИН. Само предположение о вашем лекторстве сладостно для нас и почетно. Но я хотел о другом. Видите ли, многие считают, что появление этого священника в вашем окружении.

      КОЧУБЕЙ. Да он ни в каком окружении не появлялся. Это я появился у него в церкви.

      ДЕДУШКИН. Простите, любимый мой Игорек, но я думаю, это не совсем так.

      КОЧУБЕЙ. Что не совсем так? Я пришел к нему в храм.

      ДЕДУШКИН. Вы человек еще молодой и некоторых подробностей советской жизни просто не знаете. Так сложилось еще при Сталине, что многие священники становились агентами КГБ. Иначе им не давали работать священниками. А так – они докладывали содержание исповедей, и их оставляли в покое. И особенно подсылали священников к большим ученым, писателям, балетмейстерам. Ну, вы понимаете.

      КОЧУБЕЙ. Вы хотите сказать.

      ДЕДУШКИН. Вот именно. КГБ уже нет, и Союза нашего треклятого уже нет, как вы совершенно правильно заметили в вашей книжке, но традиции, традиции – остались. И ФСБ есть, и церковь до сих пор жива.

СКАЧАТЬ