Дорога горы. Сергей Суханов

Чтение книги онлайн.

      – Я на восток дальше Селевкии-на-Тигре не ходил, – ответил караванщик. – Буду решать на месте – идти вперед или поворачивать назад. Ты знаешь мой принцип: прибыль должна быть десятикратной к расходам, иначе нет смысла забираться в такую даль и так надолго. Самоцветы, которые должен привезти Белшаццар, мы продадим в Селевкии. Там нас ждут. Даже не знаю, что еще можно продать с такой же выгодой, как камни. Разве что шелк из Серики44. Серы много чего привозят: шелковую нить, тончайший овечий пух, фарфор, бронзу, лакированные вещицы… Ну, и первоклассную сталь, конечно, лучшую в мире. Но у парфян на ханьские товары монополия, продают с накруткой. Попробую в Ктесифоне достать бирюзу и нефрит или двину в Бактрию за лазуритом и лалами. У купцов из страны Инда можно купить жемчуг, ониксы и агаты. А если повезет, то и адаманты. Жемчуг у индов не такой чистый, как в Тростниковом море45, зато крупный и с оттенком лунного камня. Если взять пряности и волосяные косы – дорожные расходы точно отобью. Главное – сорвать куш в Селевкии!

      Друзья подняли кубки и выпили за успех экспедиции. Потом еще долго лежали в шалаше, закутавшись в теплые шерстяные накидки, вспоминая годы совместных странствий и строя планы на будущее. Наконец, замолчали. Откинувшись на подушки, они слушали шелест листвы, стрекот цикад и крики ночных птиц, пока сон не накрыл обоих.

      С первым петушиным криком обитатели сельской виллы Иосефа проснулись и приступили к выполнению своих обязанностей. День отдыха – первый день Праздника кущей – остался позади. Но время наступило горячее: жатва в самом разгаре, виноград ждет своей очереди на винном дворе, а в оливковой роще все готово к сбору урожая. Иосеф не позволял работникам отдыхать в течение всех семи дней праздника, как это делали безземельные горожане. Большое хозяйство требует непрерывного тяжелого труда.

      Постепенно дом и его окрестности наполнялись звуками повседневной жизни. Из стойла, расположенного во внутреннем дворе рядом с воротами, доносилось мычание коров, блеяние коз и овец, ожидающих облегчения раздувшегося от молока вымени. В кузне глухо и ритмично заработал молот. Затем в дело вступили вспомогательные молоточки, наполняя радостным звоном предрассветные сумерки. С крыши послышался шорох каменного катка: слуга утрамбовывал заплату из сырой глины на раскрошившейся кирпичной кладке.

      От ворот потянулись стайки работников с серпами и граблями в руках. Одни поденщики шли к полю, засеянному льном, другие направлялись к пшеничному полю, а третьи к чечевичному. На делянке, где сжали чернуху, черный тмин, ток устроили прямо между снопами. Там махали палками. А на пшеничном гумне мулы натужно тянули харуц – толстую молотильную доску с железными шишками. Кое-где на полях оставались несжатые островки. Иосеф свято чтил предписания Закона: «Когда будете жать жатву на земле вашей, не дожинай до края поля твоего, и оставшегося от жатвы твоей не подбирай»46.

      Показалась повозка, запряженная парой волов. На ней стоял огромный медный чан с кровью жертвенных животных, которых накануне умертвили СКАЧАТЬ