«Вселить в них дух воинственный»: дискурсивно-педагогический анализ воинских уставов. Сергей Зверев

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ «понеже таковые мало по себе значащие действия во время столь сильного волнования и движения крови придают великую бодрость атакующим и уверение в совершенной победе» [152, с. 183]. Но после захвата неприятельского корабля офицерам следовало не допускать матросов грабить, а немедленно стремиться опечатать все помещения. Суворовская «святая добычь» и тут уступала хозяйственной сметке морских администраторов.

      Единственным положительным отличием можно считать, что устав основательно трактует боевые расписания, обязанности начальников, партий, артелей и проч. В этом смысле он действительно дополняет петровский устав.

      «Морской устав» 1853 года, по духу родственный «Уставу военного флота», уже не содержит главы об обязанностях командира в бою (противник, как и в прочих николаевских уставах, улетучивается), но обладает ценным преимуществом, заключенным в статьях 280 и 284. Первая из них заботливо разрешала командирам крейсеров уклоняться от боя «в случае слишком большого превосходства неприятеля» [105, с. 174]. Какое отличие от петровского устава, который хоть и не требовал прямого самопожертвования, завещая, как водится, «под страхом лишения живота» командирам кораблей немедленно атаковать неприятеля, только который «им под силу» (кн. 3, гл. 1, 75), но никогда не предписывал проявлять малодушие. Вторая и вовсе облегчала проявление трусости и бесчестия: «Во избежание бесполезного кровопролития ему (капитану. – С. З.) разрешается, но не иначе как с общего согласия всех офицеров, сдать корабль» [105, с. 177]. Парадоксально, что этими строками устав фактически узаконивал позор «Рафаила»[33] и перечеркивал подвиг «Меркурия», этот позор искупивший. Статьи 280 и 284 дезавуировали требование ст. 6 того же устава, гласящей, что «все чины флота всегда и при всех обстоятельствах должны вести себя так, чтобы поддерживать честь русского имени и достоинство русского флага» [105, с. 5].

      Апофеоза дух николаевских уставов достигает в «Уставе для управления армиями в мирное и военное время» (1846). Напрасно искать в нем обязанностей главнокомандующего, подобных описанным в петровском уставе; от генералов уже не требовали «великого искусства и храбрости», наводящих страх на врагов и располагающих к доверию подчиненных. В мирное время главнокомандующему полагалось охранять в армии порядок, повиновение и чинопочитание во всей их строгости (§ 36), требовать от войск совершенной исправности в обучении, в оружии, в амуниции и в обозе (§ 38), а также иметь особенное попечение о сокращении расходов и изыскивать способы к выгоднейшему содержанию армии (§ 48). Очевидно, что как только командиры и начальники начинают заботиться о сокращении расходов на содержание армии, она перестает быть армией, обращаясь в худо ли, хорошо ли вооруженное сборище, не представляющее, впрочем, опасности для неприятеля, во всем уподобившись щедринскому богатырю.

      Собственно, за это же самое главнокомандующий ответствовал в военное время. Венчает его обязанности безобразнейшая фраза, от которой за версту тянет канцелярией: СКАЧАТЬ