О прекрасном в музыке. Эдуард Ганслик

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ связи; один только их момент может быть выражен вполне, – момент движения, в самом обширном смысле этого слова (как например, возрастание и замирание отдельного звука можно также подвести под понятие движения).

      Кроме того, музыка может вызывать известные настроения, пользуясь своими составными элементами, тонами, аккордами, тэмбрами, которые сами по себе носят определенный характер, отнюдь не символический, как полагали некоторые ученые (в том числе и Шуберт), но чисто реальный, подобно колориту в живописи.

      Другими средствами музыка не располагает.

      Мы можем это пояснить примером: какие чувства или аффекты мы находим, напр., в увертюре «Прометея» Бетговена? Вот, что прежде всего поражает внимание слушателя (мы говорим об Allegro после интродукции): звуки первого такта быстро и легко стремятся вверх и повторяются без изменений во втором; третий и четвертый такты представляют то же движение, с более широким размахом, точно сильно-бьющая струя брызгами сыплет вниз; четыре же последних такта воспроизводят ту же фигуру, тот же образ. Перед воображением слушателя ясно обрисовывается: симметрическое отношение двух первых тактов между собою, такое же отношение этих двух тактов к двум последующим, наконец, широкою дугой, восстает соотношение всех четырех первых тактов к четырем последним. Басс, указывающий ритм, обозначает начало первых трех тактов одним ударом, четвертый же такт – двумя, точно также и в четырех следующих тактах. Таким образом, изменения в четырех первых тактах, своим повторением в четырех последующих, становятся симметричными и приятно поражают слух единством в разнообразии.

      В гармонии мы опять-таки встречаем соотношение большой дуги к двум малым. Основному аккорду C-dur в четырех первых тактах соответствуют аккорды в секунде в пятом и шестом, потом аккорды квинты-сексты в седьмом и осьмом тактах. Это соответствие между мелодией, ритмом и гарнмнией создает строго симметричную и вместе с тем разнообразную картину, еще богаче окрашенную тэмбрами различных инструментов и различием в силе самого звука.

      Иного содержания, кроме вышеизложенного, мы не найдем в этой теме; еще менее удастся нам назвать то чувство, которое она должна возбуждать в слушателях. Такой мелочно-строгий анализ превращает цветущее тело в скелет, но за то, вместе с красотой, убивает возможность ложных толкований.

      К подобным же выводам мы придем, разбирая всякий другой мотив инструментальной музыки. Многочисленный разряд знатоков этого искусства ставит в серьезный упрек т. п. «классической музыке», что она пренебрегает аффектами. Они прямо заявляют, что во всех 48-ми фугах и прелюдиях I. С. Баха (Wohltemperirtes Clavier) невозможно доискаться чувства, дающего им содержание. Прекрасно, – это одно может служить доказательством, что музыка не должна обязательно возбуждать или выражать какие либо чувства. В противном случае, не имела бы смысла вся обширная область «фигуральной» музыки (Figuralmusik): но когда, для подтверждения СКАЧАТЬ