Любовь к красному. Ольга Гусейнова

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ и боли, но именно в тот момент поняла, что мой «жених» – садист и одержимый. А я – его жертва.

      Наивная жертва, потому что простила Олега, когда он поднял на меня руку в первый раз. А потом на коленях умолял о прощении и клялся в вечной любви. Но когда попытался закрыть меня в золотой клетке, я твердо решила: хватит. Выжить помогла домработница, которая пришла как-то утром. Неделя комы – а дальше длительное восстановление. Мне повезло с хорошей регенерацией: у туманников чем сильнее дар, тем быстрее заживают повреждения. Только на спине осталось несколько бледных следов там, где кожу проткнули сломанные ребра.

      Бабушка, моя обожаемая бабуля, и так пережившая своих детей, боясь потерять еще и меня, «последнее родное существо на этом свете», била во все колокола, стучала во все двери: обратилась в газеты и на телевидение, во Внутренний контроль и – главное – вытащила Завадию из глубокого запоя. Он тоже не мог справиться с горем после смерти любимой женщины. Это я сейчас понимаю.

      Завадия, считая себя виноватым, – по его словам, «бросил бедную девочку в сложный момент, упиваясь собственной болью», – использовал свое влияние и связи, и Лунева едва не упекли. Сложно сказать, каким образом и в какую сумму ему обошлось получить всего лишь ограничение свободы на пять лет с запретом приближаться ко мне. Но отвергнутый «жених» продолжает следить за мной на расстоянии, мало того, измывается, давит на психику. И ведь ничего не поделаешь. Самое плохое – как только угроза сесть в тюрьму прекратится, меня ожидает неизвестность.

      О «присмотре» я узнала, когда третьему мужчине, всего-то подвозившему меня домой, переломали ноги. Первые два «несчастных случая» еще можно было бы назвать случайными. Потом была записка, в которой говорилось, что собственность (подразумевалась я) ведет себя неправильно. Никому нельзя улыбаться, нельзя кому-то уделять внимания больше, чем остальным, и лучше никому не позволять к себе прикасаться. «Неосторожные» карались увечьями.

      И никому ничего не докажешь!

      О запретах, угрозах и пострадавших знали Завадия, ставший мне защитой, и бабушка, окружившая заботой. Теперь она ушла в мир иной, как принято говорить. Мы с Шортой Михайловичем остались вдвоем на лавочке, у четырех могил, где покоится вся моя семья: папа, мама, дед и бабушка по материнской линии. Папины родители – известные исследователи и путешественники, чета Кыш, гордую фамилию которых я ношу, – давно сгинули в тумане Великого океана.

      – Может, выпьем? – предложил Завадия.

      – Вы же знаете, мне нельзя, магию контролировать не смогу, – поморщилась я, вспомнив один из эпизодов попытки возлияния.

      Чуть с ума не сошла, когда каждая отражающая поверхность, неожиданно попадавшаяся мне на глаза, подкидывала жуткие картинки или видения. Я тогда совершенно случайно раскрыла загадочное убийство, долго считавшееся бесперспективным.

      – И правильно, – смущенно улыбнулся Шорта Михайлович, СКАЧАТЬ