История одной семьи. Римма Выговская

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ конце концов, меня отдали в ясли. Помню полутёмную комнату и нас, младенцев, укладывают по кроваткам. Мы орём на разные голоса: кто громче? Громче всех оказываюсь я. Все уже затихли, а я ору и ору. Наконец, кто-то приходит, хватает меня на руки и выносит из этой тёмной комнаты в какую-то очень светлую (неужели там было электричество?!). Комната довольно просторная. Там стоит длинный стол и за ним – люди. Вероятно, наш обслуживающий персонал, уложив, наконец, нас спать, решил поужинать и попить чайку.

      Меня сажают на пол, а чтоб мне не было скучно, дают в руки две или три огромные крышки от кастрюль. Ах, как славно они гремели!

      Второе воспоминание из того же возраста. Я опять на полу, но дома. В комнате полутемно, на столе горит керосиновая лампа, за столом мама что-то шьёт на машинке, а мне для развлечения дала одну-две катушки ниток. Я ими забавляюсь, но обошлась бы и без них, меня заливает волна счастья: мама рядом, вот она!

      И ещё. Но это уже 1938-й год. Потому что уже появился Вождь, Учитель и Руководитель всего моего детства и друг юности – мой брат Женька. Он родился 15 декабря 1937 г., но мама записала его на 2 января 1938 г.

      Я снова на полу. В углу довольно большой (наверное, с моей тогдашней точки зрения) комнаты, а в противоположном углу – мама и Женька. Я по обыкновению ору, заливаюсь слезами: мне хочется к маме. Она зовёт меня: «Иди!» А я не могу сдвинуться с места. Зато Женька, как торпеда, носится из угла в угол между мамой и мной и показывает мне, как это просто: встал на коленки и вперёд! А я не могу.

* * *

      И ещё. В 1937 г. отца арестовали, когда он возвращался из Москвы с какого-то важного совещания. Арестовали прямо в поезде и отвезли на Лубянку. Мама рассказывала, что я очень остро переживала разлуку с отцом и вешалась на шею и лезла на руки ко всем мужчинам, которые попадались мне на глаза. Отца не отправили, к счастью, в лагерь, а, продержав его два года на Лубянке, выпустили и выслали по месту работы, вернув даже партийный билет. Это было счастьем для нас и несчастьем для него, потому что его взяли не одного, а с целой группой. И всех остальных сослали в лагеря. Отца всю жизнь мучила мысль: почему? Может, его «подельники» думают, что он их предал? И только уже в пятидесятые годы, когда начали возвращаться репрессированные, к нам в дом пришла жена его друга Катя и заверила отца, что никто о нём никогда как о предателе не думал, просто считали, что ему повезло, и его освобождение было частью какой-то их, большевистской, сатанинской программы.

      Так вот мы с Женькой снова на полу перед входной дверью. Мы в сладком ожидании: сейчас войдёт он, наш ПАПА! И он входит, весь в белом (нижнем белом белье – из бани). Мы счастливы.

* * *

      И последний эпизод. Я утром в своей кроватке, опять жду, зная, что сейчас перед уходом на работу папа зайдёт поцеловать меня. Мама рассказывала, что она мне шила платьица из своих стареньких. А какие у неё были платья? Конечно же, ситцевые. И вот она сделает какую-нибудь коке точку, а дальше платье опускается колоколом, покрывая чуть не полностью мои ножки. И вот, ожидая отца, я решила прихорошиться: от подола платья до самой кокетки рву платье на ленточки. СКАЧАТЬ