Повести. Василий Иванович Белов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ по холодку, отступился. Я спать-то горазд с похмелья. Сел я, бабы, закурить хотел. Гляжу, штаны-то у меня не свои, – видать, мылись да штаны перепутали. «Ладно, – думаю, – хоть эти есть», выкурнул из предбанника, вроде никого не видать, да по задам, по задворкам, думаю, хоть бы живым из деревни уйти.

      – Дак ты бы поглядел: может, накладная-то в штанах у Ивана Африкановича.

      Мишка начал шарить по карманам.

      – Нет, это не ремесло… Газетка, кисет, спички тут. А вот еще грамотка. Ну! Точно, накладная.

      Мишка начал читать накладную, а продавщица сверять товар.

      – «Пряники мятные, по рупь сорок кило, самовары тульские, белые, тридцать три восемьдесят штука, шоколад «Отёлло», есть?

      – Есть, есть!

      – «Гусь озерный, Лиса-Патрикеевна…» Стой, это еще что за лиса? А, игрушки… «Репр… репродукция «Союза Земли и Воды», есть?

      Тут.

      – Ну-ко, хоть бы поглядеть, что это за союз. – Мишка ободрал с картины обертку и щелкнул от радости языком: – Мать чесная! Бабы, вы только поглядите, чего мы привезли-то! Не здря съездили. Два пятьдесят всего!

      Бабы как взглянули, так и заплевались, заругались: картина изображала обнаженную женщину.

      – Ой, ой, унеси, лешой, чего и не нарисуют. Уж голых баб возить начали! Что далыне-то будет?

      – Михайло, а ведь она на Нюшку смахивает.

      – Ну! Точно!

      – Возьми да над кроватью повешай, не надо и жениться.

      – Да я лучше тридцать копеек добавлю…

      – Ой, ой, титьки-то!

      – И робетёшка вон нарисованы.

      – А этот-то чего, пьет из рога-то?

      – Дудит!

      – Больно рамка-то добра. На стену бы для патрета.

      – Я дак из-за рамки бы купила, ей-богу, купила.

      Картину купили «для патрета». По просьбе хозяйки картины Мишка выдрал Рубенса из рамки, свернул его в трубочку.

      А Иван Африканович так и не появился.

      Принесли с пекарни выпечку хлеба, пошли в ход и мятные пряники. Бабы заразвязывали узелки, зарасстегивали булавки. Мальчишка, посланный за Иваном Африкановичем, вскоре прибежал и сказал, что Ивана Африкановича дома нет, а куда девался, никто не знает, и что бабка Евстолья качает люльку, кропает Гришкины штаны и ругает Ивана Африкановича путаником. И что будто бы Гришка, дожидаясь штанов, сидит на печи и плачет.

      4. Горячая любовь

      За деревней ничего не было видно, только дымился белый буран.

      Клубы колючего снега сшибались по-петушиному и гасили друг друга, нарождались новые клубы, крутились, блудили в своей толпе, путая небо и землю. Видно, в последний раз бесилась зима. Ветер не свистел и не плакал, а шумел ровным, до бесконечности широким шумом. Со всех сторон, и снизу и сверху, хлопали и разрывались на плети плотные ветряные полотнища.

      Иван Африканович был не очень тепло одет и только приговаривал: «Ох ты, беда какая, СКАЧАТЬ