Рогатый мамонт. Александр Беляев

Чтение книги онлайн.

      «Не отказывайтесь от полета, дорогой Иван Иванович, – писал он. – Ведь теперь от Свердловска до о. Врангеля рукой подать: весь путь на электроплане займет не более 4–5 часов. Прилетайте непременно. Ваш приятель Яша готовит вам сюрприз. Он уверяет, что нашел в тундре череп детеныша мамонта совершенно необычайной формы, с рогами. Рогатый мамонт! Ведь это же мировая научная сенсация! Как ни просили мы Яшу показать нам череп рогатого мамонта, Яша и слушать не хотел: он отвечал, что приведет к месту находки первым Ивана Ивановича, и никого больше…»

      Можете себе представить, как заинтересовал меня этот рогатый мамонт. Я ломал себе голову, пытаясь угадать, какого именно представителя вымерших животных принял Яша за «рогатого мамонта». В былые времена мамонтовые бивни и кости находили в довольно большом количестве на севере острова Врангеля – в тундре Академии. Отдельные кости и черепа, конечно, могли еще сохраниться.

      Да, вы еще не знаете, кто такой Яша. Яша – эскимос, уроженец острова. Там же окончил среднюю школу. Студент-геолог заочник. И бригадир охотничьей бригады, если только можно назвать охотою современные механизированные способы электролова и электроубоя птиц и морских животных.

      Ну, вот. Словом, я решил лететь.

      В то время только что вступила в эксплуатацию первая воздушная линия электропланов, пользующихся электроэнергией, передаваемой по воздуху без проводов. Линия, как теперь всем известно, проходит на высоте двух тысяч метров. Первая башня-антенна такой высоты была установлена невдалеке от Свердловска, вторая – на горе Народной, имеющей высоту 1875 метров. Наверху башен-антенн укреплены друг против друга параболические зеркала из гудрона и каких-то других веществ. При помощи этих зеркал короткие радиоволны направляются прямолинейными потоками. Это и есть «невидимый провод», по которому течет ток высокого напряжения. Третья башня – на Новой Земле, четвертая – на Земле Северной, пятая – на Новосибирских островах и шестая – на острове Врангеля. Расстояние между башнями почти равное – порядка тысячи километров, – и только между двумя последними несколько больше.

      Ненастным вечером я и два геолога-доцента подъехали к стартовому аэродрому. Башня почти на три четверти была покрыта облаками. Огромный электроплан с широким тупым носом, в котором был устроен тоннель, где находился мощный пропеллер, стоял на рельсах «разгоночного» круга. Диаметр круга – три-четыре километра.

      Окон в летающем «вагоне-поезде» не было видно. Каменная лестница аэропорта, высотою в четыре – пять метров, подводила к открытым дверям вагона. Я насчитал восемь дверей. И во все двери входили пассажиры с портфелями, – в короткое путешествие чемоданов не берут, а долгих путешествий в наше время не существует. Крылья электроплана показались мне непомерно малыми, как рудиментарные крылышки на массивном жирном теле птицы киви. Позже я узнал, что крылья электроплана раздвижные: на земле они сложены, перед взлетом раздвигаются во весь свой гигантский размах, по мере убыстрения полета все более укорачиваются, а при посадке вновь раскрываются во всю ширину.

      Войдя в электроплан, мы заняли четырехместное купе, усевшись в мягкие кресла. Четвертым спутником был угрюмого вида молодой человек, который с напряженным вниманием уставился в ручной экран телевизора, – вероятно, читал телегазету. Вскоре, однако, он осторожно, чтобы не порвать тонкого серебристого шнурочка, положил экран в боковой карман алюмини-зированного дорожного костюма, улыбнулся нам, заговорил и оказался очень общительным человеком.

      Когда мы почувствовали, что наш летающий поезд двинулся и начал набирать скорость по разгоночному кругу, молодой человек сказал:

      – Хотите посмотреть машинное отделение? Это вполне возможно. Дело в том, что я один из строителей электровоздушной трассы. Видимый путеец невидимых электровоздушных путей, так сказать. Весь экипаж мне знаком. Идемте же.

      И мы вошли за ним в просторное помещение с большим овальным отверстием наверху, прикрытым толстым слоем прозрачной, как стекло, пластмассы. Сквозь это отверстие были видны электромоторы и большой вал. Меня уверяли, что этот вал, приводящий в движение воздушный винт, может вращаться со скоростью 25–30 тысяч оборотов в минуту. Шарики в подшипниках заменены здесь струей водорода, направленной так, что вал совершенно не имеет соприкосновения со стенками подшипников, фактически вращаясь почти без трения, в газовой среде.

      Дежурный водитель сидел посреди комнаты, устланной ковром, за конторкой белого дуба. Перед ним находилась небольшая черная доска с десятком циферблатов и дисков, напоминающих диски телефонных аппаратов. Все механизмы тяжелой машины повиновались буквально одному прикосновению пальца.