Техники и технологии в сакральном искусстве. Христианский мир. От древности к современности. Коллектив авторов

Чтение книги онлайн.

      Однако в приведенных нами примерах за небольшим исключением мы с некоторой натяжкой говорим о полноценной связной графической системе, поскольку не можем в полном объеме составить представление об их внутренних слоях и внутреннем рисунке. Он недоступен для обозрения. Но именно эта особенность объединяет иконы благовещенских Праздников и рублевскую «Троицу», в живописи которых наличие тонких полупрозрачных слоев делает рисунок доступным на всех уровнях.

      Вероятно, в искусстве Москвы именно в эпоху Рублева происходили процессы становления этого художественного принципа, в чем убеждает такой выдающийся памятник эпохи, с которого, собственно, и начинается отсчет произведений руб левского стиля в московском искусстве рубежа XIV–XV вв., как икона «Архангел Михаил с деяниями ангелов» (ок. 1400 г.) из Архангельского собора Кремля. В ней прослеживается два типа внутреннего рисунка: обобщенный, контурный, без сетки-каркаса, и очень подробный, буквально пронизывающий форму параллельными линиями, включенными в связную графическую систему. Первый тип рисунка (обобщенный) тяготел, по-видимому, к искусству стенописи. На эту мысль наводят очень близкие параллели между абрисом фигуры пророка Даниила в барабане купола церкви Успения на Городке в Звенигороде (ок. 1400 г.) и таким же типом набросочного, без проработки внутри контура рисунка коленопреклоненной фигуры Даниила из клейма архангельской иконы «Видение пророка Даниила» (ил. 6). Для обеих фигур характерна единая степень обобщения линии рисунка. Такие же аналогии на стадии графического наброска можно провести между росписями Феофана Грека в церкви Спаса на Ильине-улице в Новгороде (1379) и иконами конца XIV в. Феофана Грека из благовещенского Деисуса Кремля. Но стоит ли связывать это отношение к графической проработке с определенным хронологическим этапом, например с традициями живописи XIV в., мы бы не взялись утверждать. В настоящее время значительно расширившийся фонд вновь раскрытых и опубликованных афонских икон позднепалеологовской эпохи из монастыря Пантократора, таких как «Афанасий Афонский» или поясное изображение Иоанна Предтечи на двусторонней иконе с изображением «Богоматери с Младенцем и Предтечей», показывает, что обилие линий внутреннего рисунка для подробного графического наброска использовалось начиная с последней трети XIV в.[199] Правда, стиль этих густых, как будто «дышащих», несколько хаотических и экспрессивных линий, напоминающих уникальную штриховую технику мелкого мазка в образцах стенописи Кафоликона монастыря Пантократора, датируемых 1363 г., как и знаменитая эрмитажная икона Христа Пантократора[200], отличается от «классицизма» московской живописи начала XV в., самым ярким примером которого служат иконы Звенигородского чина (ок. 1400 г.). Развитие тех же классицистических черт рисунка, хотя и с иными модуляциями, можно наблюдать и в рисунке «Троицы» и благовещенских Праздников с его урегулированным внутренним каркасом, СКАЧАТЬ