Автор: Михаил Погодин
Издательство: Центрполиграф
Жанр: Биографии и Мемуары
isbn: 978-5-227-07482-9
isbn:
Авангард, преследуя неприятеля до вечера, остановился на ночлег пред селением Квец.
Причиною, что диспозиция не выполнена, был генерал барон Сакен. Он не пришел в назначенное время, отговариваясь далеким обходом и будто ожидал повелений. Но общий был слух, что, имея неудовольствие на главнокомандующего, он нарочно сделал, чтобы лишать его успеха в предприятии. Многие чрезвычайно негодовали, что упущен благоприятнейший случай уничтожить целый неприятельский корпус.
25 мая против неприятеля, устроенного в крепкой позиции, собрались наши войска в больших силах… Картечными выстрелами выгнал я неприятеля из селения Квец… Защищаясь весьма упорно, неприятель не мог удержаться долго, ибо войска были в ужаснейшем беспорядке[25].
Казакам достались обозы и между ними экипаж маршала Нея, его серебряный сервиз и другие вещи. Найдены серьги и браслеты, и трудно было бы понять, как употребление делал из них господин маршал, если бы не истолковали вырезанные на серебре гербы разных польских фамилий беспристрастие его к самым верным слугам Наполеона!..
Авангард пришел на ночлег к селению Депен на реке Пассарге.
27 мая, с самого рассвета, стекались отовсюду войска неприятеля. Одна колонна, опрокинув 7-й егерский полк под командою подполковника Лаптева, так проворно пришла к батарее, где я случайно находился, что я почитал ее за свои войска, и только по белым перьям можно было узнать. Встреченная картечью двенадцати орудий, она обратилась в замешательстве.
На несколько часов остались мы в покое. Князь Багратион приказал всему авангарду быть в готовности…
По требованию моему прислано мне несколько батарейных орудий, ибо часто с трудом выдерживал я действие сильнейших калибров неприятельской артиллерии. Под Кенигсбергом испытал я, что могут значить трехфунтовые единороги против порядочной артиллерии, и я уверен, что неприятель удивился, что не с первых выстрелов обратил нас в бегство.
…28 мая, когда в большом количестве пришла пехота (неприятельская), мы только что могли удержаться на высотах у самого Гутштадта. В сей день с моею ротой я был в ужаснейшем огне и одну неприятельскую батарею сбил, не употребляя других выстрелов, кроме картечных. Прикрывавший роту Санкт-Петербургский драгунский полк стоял под выстрелами с невероятным хладнокровием. Мы последние отступили за арьергардом и мост чрез реку Алле сожгли за собою. Неприятель занял город, пехота его наполнила дома, лежащие по берегу. Я вытерпел ружейный огонь и не прежде отошел от города, как загорелся он в нескольких местах. Я платил негодным жителям, приверженным к французам, за то, что в феврале, когда 5-й егерский полк был вытеснен из города, они изъявили радость рукоплесканием и делали насмешки.
Отступивши к Гейльсбергу по следам армии, авангард расположился, не переходя реки.
29 мая авангард послан к селению Лаунау, дабы остановить неприятеля, СКАЧАТЬ
25
К этим действиям относится еще одно обстоятельство, рассказанное у Д.В. Давыдова и вовсе не упомянутое в записках Ермолова: «По занятии Анкендорфа, от которого был оттеснен Ней, полковник Ермолов выскакал с конною артиллерией своей влево от селения, откуда он успешно поражал неприятельские колонны, отступавшие чистым полем к позиции при Гейлигентале. Расстройство неприятеля было весьма заметно, но за неимением на этом пункте кавалерии мы не могли этим воспользоваться: командующий ею граф Пален не был в этом случае виноват; его взор проникал везде и всюду, и он уже при первом движении вперед отрядил Польский уланский полк для прикрытия артиллерии Ермолова. Но шеф этого полка, генерал Каховский, приобретший в штабе много друзей чрез свое богатство, не только не подвигался, но скорее пресмыкался по направлению к Анкендорфу. При всем том он показался еще вовремя. Увидя голову его колонны, некоторые из нас, находившиеся на батарее Ермолова, подскакав к Каховскому, просили его ударить поспешнее на рассыпавшуюся и бегущую пехоту французского арьергарда; но он, ответив нам, что его лошади устали (тогда как полк его подвинулся не далее двухсот сажен от места ночлега), остановился. Убедившись в невозможности отрезать Нея от Деппена, армия наша заняла позицию пред Гейлигенталем…»