Александр I, Мария Павловна, Елизавета Алексеевна: Переписка из трех углов (1804–1826). Дневник [Марии Павловны] 1805–1808 годов. Екатерина Дмитриева
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу Александр I, Мария Павловна, Елизавета Алексеевна: Переписка из трех углов (1804–1826). Дневник [Марии Павловны] 1805–1808 годов - Екатерина Дмитриева страница 9

СКАЧАТЬ они все есть, за исключением двух последних произведений[43]: пошли мне все это весной по морю, прошу тебя», – просит Мария Федоровна Марию Павловну[44]. В отличие от Виланда, боготворимого, как мы уже видели, Марией Федоровной и кажущегося слегка скучным ее дочери, в отношении Шиллера вкусы их совершенно совпадали[45]. Почти сразу же после прибытия в Веймар Мария Павловна рассказывает в своих письмах о нем как о своем новом веймарском знакомом и с удовольствием вспоминает семейные чтения его драм в летней царской резиденции в Гатчине: «Я часто хожу на спектакли, в понедельник играли “Лагерь Валленштейна”, который есть единственная пьеса, не прочитанная мною в Вашем кабинете в Гатчине, милая Маменька. Мне она очень понравилась, по причине того воздействия, которое она на меня оказала. Шиллер чувствует себя очень польщенным интересом и настойчивостью, с которой Вы читаете его произведения. Я сказала ему, что Вы хотите быть постоянно в курсе его новых произведений, и попросила его дать мне свой перевод “Федры”, чтобы послать его Вам. Он обещал мне это сделать, как только завершит последние исправления»[46].

      Поначалу, правда, Мария Павловна не знает, как отнестись к дифирамбическому «Прологу» Шиллера, сочиненному к ее приезду под заглавием «Прославление искусств» («Die Huldigung der Künste»)[47] (50 лет спустя, в 1854 г., он будет вновь исполнен в Веймаре в честь 50-летнего юбилея ее прибытия в герцогство). Матери она пишет: «Я посылаю Вам также, дорогая Маменька, “Пролог”, который Шиллер сочинил к нашему прибытию; надеюсь, что он Вам понравится, он очарователен, мне должно быть стыдно признавать это, но я говорю не об объекте, а о стиле…» – пишет она Марии Федоровне[48]. И в следующем письме: «Надеюсь, что “Пролог”, который я имела счастье Вам послать, был, милая Маменька, Вам небезынтересен; в нем избран тот тон похвалы, что делает текст приемлемым, и надо признать, что Шиллер сумел все это сделать с большой осторожностью. Мне вообще не следовало бы говорить об этом “Прологе”, но Вам, дорогая Маменька, я признаюсь в испытанном мною сильнейшем замешательстве при его постановке на театре, равно как и невозможности не высказать в отношении к нему своего одобрения»[49].

      В дальнейшем Мария Павловна не пропускает практически ни одной постановки шиллеровых драм в Веймаре. И уже после смерти Шиллера, которая ее глубоко потрясла, посмотрев постановку любимой ею и Марией Федоровной драмы «Дон Карлос» в 1807 г., она признается матери, какое благотворное действие оказывают на нее «прекрасные идеи и сильные мысли» поэта, услышанные со сцены[50]. Впрочем, и вне сцены – еще при его жизни – она постоянно повторяла, какие нежные чувства вызывает в ней Шиллер («я все время возвращаюсь к Шиллеру, это правда, что в отношении к нему я испытываю большую нежность»[51]). Для представления о Марии Павловне тех лет характерно также публикуемое здесь письмо, которое она написала вдове Шиллера 12 мая 1805 г., узнав о печальном СКАЧАТЬ

<p>43</p>

Речь здесь идет о диалогах «Кратес и Гипархия» и «Менандр и Глицерион».

<p>44</p>

ThHStAW, HA A XXV R 123.

<p>45</p>

Вернувшись из Петербурга в Веймар в 1804 г. после брачных торжеств, барон Вольцоген передал Шиллеру от имени Марии Федоровны бриллиантовое кольцо в благодарность за драму «Дон Карлос». «Сам я с этой стороны ни на что не надеялся, – писал Шиллер Кернеру. – Она, однако, нашла много вкуса в Карлосе, и он (Вольцоген. – Е.Д.) от моего имени передал ей экземпляр» (письмо от 20 ноября 1804 г.).

<p>46</p>

Письмо Марии Павловны к Марии Федоровне от 13 февраля 1805 г. (ThHStAW, HA A XXV R 153).

<p>47</p>

«Пролог», имевший подзаголовок «Прославление искусств», был написан Шиллером в жанре стихотворной аллегории за четыре дня (см. его письмо к В. Гумбольдту от 2 апреля 1805 г.). Начинался он с опасения, что «маленький Веймар в тихой долине, населенной пастухами» вряд ли понравится Марии, только что покинувшей роскошный Петербург. Далее, однако, высказывалась надежда, что «пересаженное дерево сумеет пустить глубокие корни». Именно в этом смысле Гений мест (одно из действующих лиц «Пролога») обращался к обеспокоенным пастухам: «Wisset, ein erhabener Sinn / Legt das Grosse in das Leben / Und er sucht es nicht darin» («Знайте, что высокий дух / Сам вносит в жизнь великое, / А не ищет его в ней»). В финале же появлялись музы, сопровождающие Марию Павловну в Веймар, устанавливая тем самым связь между старой и новой ее родинами. Характерно при этом, что сам Шиллер отнесся к «Прологу» не как к придворному заказу, но как к неожиданно удавшемуся произведению. «Оно удалось мне выше всяких ожиданий, и я мог бы, возможно, напряженно работать многие месяцы напролет и не заслужить такой благодарности у публики, какую мне удалось заслужить этой наспех написанной пьесой» (письмо Шиллера Кернеру от 20 ноября 1804 г.). Генрих Фосс-младший писал в этой связи: «Самый прекрасный результат прибытия великой княгини – диалогический пролог Шиллера. При словах: “Schnell knüpfen sich der Liebe zärte Bände; Wo Du beglückt, bist Du im Vaterlande” (“Быстро завязываются нежные узы любви, Там, где Ты счастлива, и есть Твое отечество”) началось волнение в сердцах всех присутствовавших ‹…›. Милейшая наследная герцогиня заплакала от грусти и от радости» (цит. по: Zum 24. Juni 1898. Goethe und Maria Pawlowna. Op. cit. S. 135). Постановка эта описана также Гете в «Эпилоге к шиллерову “Колоколу”» («Epilog zu Schillers “Glocke”»). См. также: Данилевский Р.Ю. Фридрих Шиллер и Россия. СПб.: Пушкинский дом, 2013; Peterson Otto F. Schiller in Russland. New-York; München, 1934.

<p>48</p>

Письмо от 22 ноября 1804 г. (ThHStAW, HA A XXV. R 153).

<p>49</p>

Письмо от 10 декабря 1804 г. (Ibid.).

<p>50</p>

Ibid. Bl. 288.

<p>51</p>

Ibid. Bl. 144.