Катаев: «Погоня за вечной весной». Сергей Шаргунов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ сюда шестнадцать строк…

      Мне смеялись глазки голубые

      И звенел веселый голосок…

      В будущем Наталья, как и ее брат, будет гостить у него в Переделкине.

      Но вот – сопровождаемые автопортретами и рисунками стихи в альбомах сестер Мары и Милы (Тамары и Милицы). Обеим он признавался в любви. Одно стихотворение так и называлось «Маре Булатович от влюбленного поэта!!!», а в другом, посвященном Миле, сообщалось:

      Я не смогу Вас позабыть:

      Довольно Вас хоть раз увидеть –

      Чтобы безумно полюбить

      Или безумно ненавидеть!

      Про Вас пишу не много, Мила:

      «Клянусь я разумом осла,

      Клянусь слезами крокодила,

      Что Мила чёртовски мила».

      Все это похоже на чепуху, подростково-кавалерскую забаву, да и в старости Катаев отмахивался: «Это были пустяки: ленточки из косы на память, письмецо на голубой бумаге, стишки в альбом: “Бом-бом-бом, пишу тебе в альбом. Хи-хи-хи, вот тебе стихи”», но и замечал: «Некоторые мои романчики проходили в очень тяжелой форме, даже с мучениями ревности».

      Вероятно, достаточно серьезным было его отношение к девушке с «сиреневым именем» Ирен.

      В 1913 году, когда Катаевы переехали на Пироговскую, 3, Валя познакомился с четырьмя сестрами Алексинскими. Одна, Инна, отпала – старше его, другие, близняшки Шура и Мура – слишком малы, осталась – Ирина, она же – Ирен.

      Ирина Константиновна Алексинская родилась 5 мая 1900 года. Отец – генерал-майор артиллерии, мать – любительница музыки и поэзии. Болезненная девочка в отличие от сестер получила домашнее образование, рисовала, писала стихи, играла на рояле – в доме образовалось что-то вроде салона или «кружка поклонников». Шура вспоминала, что Катаев «влюбился в сестру с первого взгляда». Так это или не так, однако о ней им написано больше, чем о какой-либо другой…

      Она – прототип подлой Ирен Заря-Заряницкой в «Зимнем ветре» и милейшей Миньоны в «Юношеском романе». И главное – ей посвящены совсем не шаловливые юношеские стихи.

      А была ли любовь?

      Вот, например, сохранившийся отрывок из письма:

      «Дорогая Ирен!

      Страшная и жестокая вещь любовь! Она неслышно и легко подходит, ласково целует глаза, обманывает, волнует, мучит и никогда не уходит, не отомстив за себя. Я не знаю, что со мной делается…»

      Или он обманывался и обманывал ее, как осознал под конец жизни, а по-настоящему любил другую?

      На фотографиях Ирен часто прижимает к себе кошек, в ее круглом личике с большими глазами тоже есть что-то задумчиво-кошачье, и Катаев писал о ее «кошачьем язычке» (в голодные годы она стала лепить из глины и раскрашивать кошек и диковинных монстриков, которых сестрицы продавали «на толчке». На последней карточке 1927 года, где Ирен, уже лежачая, с лицом, как череп, белая кошка поверх одеяла внимательно щурится в объектив). Рожденная в мае, она считала сирень своим цветком. «За то, что май тебя крестил СКАЧАТЬ