Ядерное лето 39-го (сборник). Александр Тюрин

Чтение книги онлайн.

      – И самый приближенный к тебе воин, о могучий повелитель, не выстоит в бою против меня, простого ратника из западных улусов.

      Нойон куснул губу, видимо, от избытка гнева, и что-то приказал воину, уже обнажившему клинок. Тот покинул седло своего рослого коня и встал на землю, играя могучими мышцами.

      – Осилишь моего батыра в поединке – значит, Аллах благоволит тебе. Тогда велю я обыскать здесь каждую щель и рытвинку, – сказал нойон. – А не осилишь – мои воины сдерут с тебя кожу: вначале с рук, потом с ног, потом со спины и так далее. Понял, да?

      – Чем же мне сражаться, господин?

      – Коли ты простой ратник, так бейся дубиной.

      И мне швырнули в руки ствол тощенького деревца, какое только что срубили секирой.

      – Тебе жить не больше того времени, что потребуется птичке погадить, – шепнула мне какая-то ехидна из числа свиты.

      Уже первые удары неприятеля выказали руку опытного бойца, твердую и сноровистую. Бились мы подле самой стены ущелья. Воин монгольский рыкал как пардус голодный и пытался загнать меня к крутояру, чтобы не смог я махать своей жердью. Я же, милостью божьей, несколько раз проскакивал у него под рукой. Если бы не смех свитских, наверное, подождал бы воин, пока ослабею я.

      Но поторопился монгол и, резко шагнув вперед, нанес прямой удар. Отклонил я его клинок, и оказался он столь близко, что горячая его слюна брызнула мне на лицо. Ухватил я его за выставленную вперед правую руку, дернул к себе. Отчаянно так дернул и, подставив бедро, приемом горицкой борьбы оторвал монгола от земли да и направил в скалу. Батыр, ударившись о камень, словно птица с лету, стал тихим и безвредным.

      – Удачлив ты в бою, – сказал недовольный нойон, – но только знаешь ли ты, что на каждого вашего воина приходится по двое наших? Ведь в восточных улусах мужчины нетерпеливы, как козлы, а женщины плодовиты, будто кошки.

      Джебе махнул рукой, и всадники разъехались в стороны, открыв путь огромному пешему воину с секирой. В белых нездешних глазах гиганта читалось желание изрубить меня на малые кусочки. Он выставил одну ногу вперед – толста та была настолько, что похожа на ствол древесный – засим отклонил широкое туловище чуть назад, и яростная секира рассекла воздух справа налево и слева направо. Затрепетало тут мое сердце, убоялся я и зашатался от страха.

      – Ты проживешь не больше того времени, что требуется собаке пролаять, – опять шепнула ехидна из числа свитских вельмож.

      Неожиданно раздался шум и топот конских копыт. Несколько монгольских всадников, видимо, из дозорного разъезда, подскакали к нойону, а с собой вели они двух моих лошадей. Через луку седла у одного нукера была перекинута Гюль де Шуазель.

      Я подскочил к Каурке и выхватил из седельной сумки грамоту, чтобы немедленно вручить ее нойону. Он прочел ее сам, без помощи слуг, и губы его почти не шевелились при чтении.

      – Сочтем, что ты оказал нам услугу великую, – сказал Джебе, оторвав глаза от свитка, и поискал взглядом девицу. – Ну-ка, покажите ее.

      Один СКАЧАТЬ