хотя он посылал все, что получал как офицер. Чтобы не дать дедушке и Гене умереть от голода, бабушка, во-первых, экономила на себе – она практически ничего не ела, отчего к описываемому моменту находилась в последней степени дистрофии. А еще она продавала оставшиеся от моего отца вещи и покупала продукты. Но поскольку продукты в осажденном Ленинграде были самым дефицитным товаром, то это тоже помогало не много. Но бабушка делала все, что могла. Понимая, что так долго не продержаться и что когда-нибудь она может просто не вернуться домой, умерев где-нибудь на улице, бабушка собрала два чемодана вещей, передала их соседке и попросила ее, в случае, если с ней, с бабушкой, что-нибудь случится, увезти Геню в эвакуацию к Мусе, а эти собранные вещи постепенно продавать, чтобы кормить Геню в пути. Еще она надела Гене на шею медальон с его данными, а также адресом его сестры Муси в городе Пугачеве Саратовской области, где она была в эвакуации, и старшего брата – моего отца – на фронте. И однажды бабушка действительно не вернулась, но не потому что умерла: она была арестована «за спекуляцию», то есть за то, что она меняла вещи на продукты. Ей дали 10 лет лагерей. Уже после войны она подробно рассказала об этом своим детям. Из их воспоминаний: «Мама говорила, что, если бы она была с папой, он бы не умер. В тюрьме мама подвергалась унижению – еврейка, спекулянтка. Истощенных до предела заключенных вывезли в товарных вагонах на большую землю и выгрузили перед какой-то станцией. Многие вообще не могли двигаться и умирали тут же. Кто посильнее, в том числе и мама, шли в близлежащий лес, там находили клюкву и бруснику… Мама говорила, что ее спасла жажда жизни и желание увидеть детей: „Не верила, что умру, надеялась!“». Потом всех оставшихся в живых почему-то отпустили. Она добралась туда, где была в эвакуации дочь Муся, – в город Пугачев Саратовской области. И они жили там, не имея никакой возможности узнать о судьбе Гени. На то, что дедушка жив, бабушка, наверное, и не надеялась – он уже находился при смерти, когда бабушка видела его в тот последний день, перед арестом. Бабушка только надеялась, что соседка сделала то, о чем она ее просила (увезла Геню в эвакуацию), и когда-нибудь, может, после войны, они его найдут. Как выяснилось много лет спустя, дедушка действительно скоро умер – на глазах у маленького Гени, соседка забрала Геню и приготовленные чемоданы и отправилась с ним в эвакуацию как имеющая ребенка. Но на какой-то станции она сошла и исчезла, видимо, вместе с чемоданами.
Из показаний Горфункеля Генриха Лейбовича (Гени), переданных в организацию YAD VASHEM, Иерусалим, 24 декабря 1996 года: «Хорошо помню, что я стоял перед умирающим отцом, который смотрел на меня и что-то говорил. Кто-то взрослый меня увел, это была жиличка Аня, которую с грудным ребенком вселили в нашу комнату. В то время больной отец и я четырех лет остались одни, так как маму арестовали по подозрению в спекуляции. Уходя, она просила жиличку присмотреть за нами. Еще просила, если она не вернется, а папа умрет,
СКАЧАТЬ
