В глубине души (сборник). Эра Ершова

Чтение книги онлайн.

      Вода пришла в храм ночью, и иконы он спасти не сумел.

      Молился отец Михаил всю ночь, и когда наутро пропели первые петухи, он уже знал, что нужно делать.

      С самого утра, не давая себе перерыва на отдых, он начал голыми руками, как мог, восстанавливать храм. Он собирал по всей округе ненужные доски, камни, в общем, все, что могло хоть как-то помочь залатать дыры, и в старой тачке подвозил все это к церкви.

      Поначалу на его деятельность никто не обратил внимания, но потом около храма стали собираться любопытные.

      Они просто стояли в сторонке и время от времени обменивались репликами:

      – О, глянь, батюшка церковь взялся восстанавливать. Здесь, можно сказать, люди на улице остались, а он Богу домик строит.

      – Да не построит, – успокаивал собеседник. – Разве без материалов чо сделаешь?

      Батюшка слушал и понимал, что люди правы и что никогда ему самому не справиться, а в вышестоящих инстанциях почему-то не чешутся.

      Но ночью, на молитве, на него снизошло прозрение. Ему стало ясно, что кто-то должен начать собирать развалившуюся жизнь по крохам, из ничего, но собирать, а не рушить. И эта уверенность в том, что он действует верно, что главное не сворачивать с пути, и была тем новым, что открылось ему с криком петуха.

      Первым, кто откликнулся на молчаливый призыв священника, был самый никчемный мужик на деревне – Егорыч.

      Никто не знал, как он угодил в Егорычи, потому что отца его звали Николаем.

      Откуда прицепилось к нему это прозвище? Может, оттого, что было в этом имени что-то колючее, ершистое, а Егорыч – известный дебошир и пьяница?

      Но пьяницей он был не от слабости, а по разумению, потому что поиски смысла земного бытия замучили его совершенно.

      Однажды утром он отверз отуманенные очи и понял, что жизнь ему не мила, но не мила не обычной похмельной немилостью, а как-то по-особенному, горько, бесповоротно, хоть в петлю лезь.

      И он бы непременно полез, если бы не нашел в печи у супруги бутылку самогона. Она думала, что он под золой не сыщет, а он сыскал. Пристроившись у окна, Егорыч опрокинул рюмочку и стал смотреть в волнистое мутное стекло, как в телевизор. Там, на улице, происходило много всякого интересного.

      «Если повезет, – думал он, – то можно увидеть драку, и тогда надо бросить все и бежать принимать чью-то сторону по справедливости, или глядеть, как пастух гонит коров – утром тощих, голодных, а вечером сытых, осторожно несущих полное вымя. Или просто глядеть на закат».

      Но на сей раз Егорычу не везло. Улица была пустынна. Ее пустота как будто наполняла собой его душу, и, огорченная этой безутешной душой, вытекала в мир.

      И это оказалось пострашнее наводнения, потому что от такой безутешности спасение было только в самогонке.

      Так Егорыч просидел бы до вечера, но самогонка стала заканчиваться. Тогда он, натянув на тощий зад треники с пузырями СКАЧАТЬ