Путеводитель по судьбе: От Малого до Большого Гнездниковского переулка. Геннадий Григорьевич Красухин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ к праву на никем не ущемляемый выбор.

      Словом, я с удовольствием приступил к работе в Комитете. И будь эта работа столь же обещающей, как название моей должности, я скорее всего потихоньку продвигался бы в старшего редактора, в главного редактора-консультанта. И стал бы, наверное, членом сценарной коллегии.

      Но первый же сценарий, который положили мне на стол, меня поверг в недоумение. Ещё и потому, что его автора я уважал. Мне нравился фильм «Дом, в котором я живу». Я его смотрел ещё в десятом классе и запомнил, что поставлен он по сценарию Иосифа Ольшанского.

      А тут. Я читал сценарий «Дорога к морю» и недоумевал. Может, это не тот Иосиф Ольшанский, а его полный тёзка? Безликий текст, трудно отличимый от тех сиропных книг, которые выходили тогда в молодёжном издательстве в серии «Тебе в дорогу, романтик». Сестры-близняшки мечтают о мореходном училище, им в этом отказывают, они не отчаиваются, уезжают в Забайкалье, устраиваются на звероферму. Работают. Все их уважают. Ими восхищаются, в них влюбляются, и они влюбляются. Дело идёт к свадьбам. Но, перефразируя известную поговорку, плох тот работник зверофермы, который не мечтает стать моряком. И, уж не помню каким образом, но их мечта сбывается.

      Удручённый, я сел писать так называемое редакторское заключение, которое требует потом утверждения на коллегии. Я упирал на банальность и на слащавость, на отсутствие психологических характеристик персонажей, на неестественность развязки, которая здесь сродни сказочной: никак не мотивирована, воспринимается как чудо.

      На что мой начальник, член сценарной коллегии Скрипицын, сказал, что сценарий написан по повести новосибирского писателя Ильи Лаврова, которая так и называется: «Встреча с чудом». «Заключение вы написали хорошо, – сказал мне Скрипицын, – но по жанру это – критическая статья, а наше заключение требует стандартной формы». И он дал мне несколько старых заключений, написанных разными редакторами. «Это трафареты», – объяснил Скрипицын.

      – Вы понравились Скрипицыну, – сказал мне, радушно улыбаясь, Дымшиц. – Он мне вас хвалил.

      Я писал в «Стёжках-дорожках» о Скрипицыне, который не мог на меня нарадоваться, зная, что мне протежирует сам Дымшиц, и перестал меня хвалить, когда наши отношения с Дымшицем стали напряжёнными, а потом и враждебными. Чутьё никогда не подводило Скрипицына.

      Я внимательно прочитал заключения, которые он мне дал. Одно из них предлагало утвердить сценарий, другое – отклонить его, третье настаивало на доработках, после которых сценарий вновь бы вернулся для рассмотрения в Комитет. Но, разные по выводам, все они были совершенно одинаковы по безликой канцелярской форме, которая скорее подошла бы какой-нибудь справке из домоуправления, чем отзыву на художественное произведение. «Имеют место (наличествуют)». «Следует отметить (указать, обратить внимание на)». «В согласии (вразрез) с нашей социалистической действительностью (жизнью, новью, моралью)». Скука смертная!

СКАЧАТЬ