Расслоение. Хроника народной жизни в двух книгах и шести частях 1947—1965. Владимир Владыкин

Чтение книги онлайн.

      – Не знаю, Иосиф Виссарионович, может, в лагере наладят социалистическое отношение к труду среди ворья и жулья, – подумав, ответил Киров. Явно, не желая об этом говорить, хорошо зная привычку вождя потрафлять своим любимчикам.

      – А ты знаешь, как со мной спорит Вознесенский?

      – О, Николая я узнал в Ленинграде! У него прирождённое видение как должно в идеале развиваться народное хозяйство! Он видит циклическую организацию производства беспрерывного конвейера, который реагирует на спрос рынка. А без технологического и технического переоснащения всей промышленности, нам будет трудно преодолеть отсталость производства.

      – Вот мы это ему и поручим в Госплане стать главным! – бодро заключил Сталин.

      Однако же видные экономисты скоро поплатились свободой, они хоть и были толковыми учёными, но не могли совмещать теорию и практику. Сталин больше в них не нуждался. В его понимании Вознесенский заменил всех и стал основоположником советской экономики и потом с удовольствием наблюдал, как Маленков день ото дня мрачнел и менялся в лице при упоминании Вознесенского. А когда ещё в войну на совещании государственного комитета вступил в спор с Вознесенским, ненависть к которому переполняла всё его существо. Впрочем, всё его существо переполняла не одна ненависть, но и ярая зависть к тому, как Николай Алексеевич вполне аргументировано излагал свои теоретические выкладки по организации бесперебойной работы в тылу оборонных предприятий, и чем он излагал это вполне убедительно, тем Маленков в глубине души злился. Но его душевное состояние выдавали желваки, которые вспухали на твёрдых, точно вылитых из бронзы скулах, да желчью наливались жёсткие карие глаза. И тогда он опускал напряжённые взгляд и нервно постукивал о столешницу карандашом, забыв, что хотел делать в блокноте пометки о том, что слышал. Но когда Маленков увидел, точнее, почувствовал на себе зоркий взгляд Сталина, он тотчас положил на стол карандаш.

      – Вы хотите возразить, товарищ Маленков? – тихо и спокойно спросил Сталин. – Мы дадим вам слово, а вы, товарищ Вознесенский, продолжайте; мы вас хорошо понимаем, – и Вознесенский, пошевелив желваками, вновь заговорил о плане эвакуации не одних оборонных предприятий, а всех тех, которые имели для страны важное стратегическое значение…