Расслоение. Хроника народной жизни в двух книгах и шести частях 1947—1965. Владимир Владыкин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ заморозки. И земля вновь схватилась задубелой крепью. С деревьев листья давно облетели, в палисадниках у всех в основном росли акации. А садов почти ни у кого в ту пору ещё не было. До войны Полосухины, Глаукины да Половинкины было стали разводить фруктовые деревья, а тут тебе из района уполномоченный и описал все деревья. Говорили, дескать, для социалистического учёта, а потом на них прислали самообложение. Хотя деревца только начали тянуться кверху. Хозяева уж и не знали, что им делать с садом. Но раз записали, не спешили пустить их, неокрепших, на растопку. Потом грянула война, не до садов стало. А после войны опять пришли с описью всех построек, деревьев, скота, птицы. Люди уже думали, не будут облагать налогом, но не тут-то было, в несколько раз подняли в денежном выражении…

      Фадей отвлёкся от того, о чём думал, так как увидел полуторку, стоявшую перед самым двором Фаины Волковой. Он осторожно подошёл к машине, однако в кабине водителя не было, тогда Фадей встал на подножку и заглянул в кузов, но там было пусто, лишь пахло бензином да пылью, да зерном или половой. Но на этом Фадей не успокоился и пошагал ко двору Волковых, в хате которых горел в дальней комнате свет «керосинки». Но в окнах, которые выходили на улицу, из-за плотно задёрнутых цветных занавесок он ничего не сумел разглядеть, что там происходило, какой мог состояться важный разговор между хозяйкой и гостем? К тому же на дверном проёме также висели длинные до пола шторы. Тем не менее, он видел передвигающуюся тень женщины: это была сама Фаина Николаевна. А потом женская тень исчезла, и только сквозь ткань штор сеялся мутно-жёлтый свет.

      Фадей решил посмотреть со двора, куда выходило одно окно, и только он вошёл в калитку, сделанную из штакетника, как у соседей Верстовых вдруг раздался громкий лай собаки. Фадей замер, злобно в досаде сплюнул и не знал, что теперь ему делать. Но желание подсмотреть, какого гостя принимала хозяйка, было настолько велико, что он стал пробираться пригнувшись вдоль хаты к дальнему окну передней комнаты. Собака Верстовых сидела на цепи и всё громче, всё настойчивей лаяла.

      «Ах, ты чертовка проклятая, да чтоб ты слюной захлебнулась!» – проговорил в сердцах про себя Фадей. Между тем азарт шпиона отчаянно толкал его вперёд. Вот уже до окна осталось сделать несколько шагов, и в этот момент дверь хаты Верстовых вдруг скрипнула, и тут же послышался приглушённый бас невнятно говорящего старого хозяина:

      – И ты чево, Шарик, разорался? Какого вора учуял? – это был сам Селиван Егорович, отец Тимофея Верстова. Он был такой же крупный, широкой кости, что и сын. Но о них будет рассказано в потоке нашей хроники. А пока ограничимся некоторыми замечаниями. После войны с ногами Тимофея что-то случилось, и тогда отец Селиван поехал проведать сына. Агапка, жена его, не ладила со свёкром ещё на родине в селе Сумской области. Но с его переездом была вынуждена смириться. Свекровь умерла от истощения ещё в войну, но родня ещё там осталась…

      Фадей как только услышал СКАЧАТЬ