Кюхля. Юрий Тынянов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ глаза и вдруг с хохотом начинал беготню и возню; самым важным для его самолюбия было вовсе не то, что он писал хорошо стихи, а то, что он бегал быстрее всех и ловчее всех перепрыгивал через стулья. Стихи Пушкина в Лицее любили за то же, за что и стихи Илличевского, – за гладкость. А Кюхле в них нравилось совсем другое. Кюхля говорил о стихах Илличевского: «Может быть, это хорошо, но это не стихи».

      – А что такое стихи? – задумчиво спрашивал у него Дельвиг.

      – У тебя, брат, небось лучше, – говорил ему, подмигивая, Пушкин.

      Кюхля знал, что у него хуже, но писать, как Илличевский, не хотел. Пусть хуже – все равно, и он писал свои баллады и народные песни. Стихи его звали в Лицее клопштокскими. «Клопшток» – что-то толстое, что-то дубоватое, какой-то неуклюжий ком. Единственный человек в Лицее, который понимал Кюхлю, был, в сущности, Дельвиг. Этот ленивый, полусонный мальчик слушал по часам Кюхлю, когда тот диким голосом читал Шиллера. Тогда за очками у Дельвига пропадала та усмешечка, которой как огня боялся Кюхля.

      Вильгельм принялся за балладу. В дверь постучались. Это был опять Комовский. В руках у него был все тот же номер «Лицейского мудреца». Вздыхая, но жадно смотря на Кюхлю – для него втайне было большим удовольствием видеть, как Кюхля свирепеет, – Лисичка сказал самым жалостным голосом:

      – Вильгельм, ты всего не прочел, там еще есть.

      Вильгельм развернул журнал: ту самую балладу, над которой он в полной тайне ото всех сидел уже вторую неделю, переписали почти целиком, а рядом бисерным почерком была написана на каждое слово ужасная критика!

      Кюхля вскочил, рассвирепев.

      – Кто украл у меня со стола балладу? – сказал он, задыхаясь. – Кто посмел красть у меня со стола балладу?

      О балладе знали только Комовский да Дельвиг.

      Лисичка съежился, но с удовольствием посмотрел на Кюхлю.

      – Кажется, Дельвиг, – сказал он, вздыхая.

      – Дельвиг? – Кюхля выкатил глаза.

      Это было самым гнусным предательством в мире – пусть бы это сделал Яковлев, кто угодно, – но Дельвиг!

      Кюхля, не смотря на Комовского и не слушая его, побежал по коридору.

      Он влетел в комнату Дельвига. Дельвиг лежал на кровати и смотрел в потолок. Так он пролеживал целыми днями – в Лицее сложились легенды о его лени.

      – Виля?

      – Мне с тобою нужно поговорить, – задыхаясь, проговорил Кюхля.

      – Что с тобой? – спокойно спросил Дельвиг, – ты объелся, Вильгельм, или новую песню написал?

      – Ты еще можешь так со мной говорить? – сказал Кюхля и шагнул к нему.

      – А почему бы и нет? – Дельвиг зевнул. – Послушай, – сказал он, потягиваясь, – знаешь что, не ходи сегодня к директору в гости – Пушкин сегодня зовет гулять.

      Он посмотрел на Вильгельма и вдруг удивился:

      – Да что с тобой, Виля, ты болен, у тебя живот болит?

      Вильгельм дрожал.

      – Ты СКАЧАТЬ