Как стать гениальным художником, не имея ни капли таланта. Леонид Тишков

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ лазурь, кадмий желтый и оранжевый. Виноградная черная, капут мортум, кость жженая. И тогда через краски, которые ты будешь перебирать, откроются для тебя цвета этого мира.

      Для работы над акварельной живописью понадобятся разнообразные кисти. Очень мягкие – беличьи, более плотные и упругие – из соболиного хвоста. Много прекрасных кистей сделано из синтетических материалов, они долговечны и хорошо подходят для рисования мелких деталей. Из щетины свиньи делают кисти для масляной живописи. Для акварели – из колонка. Для каллиграфии китайский каллиграф Ван Сичжи предпочитал кисти из шерсти крысы.

      Можно рисовать спичкой, как Милашевский, или стеклянным шариком, как это делал Сальвадор Дали.

      Когда Илья Репин заболел и врач ему запрещал брать кисти, он рисовал чем угодно, что под руку попадется. Так велика была его страсть к рисованию. Однажды он даже нарисовал портрет Маяковского на клочке бумаги окурком папиросы.

      Можно рисовать тушью тростниковыми или камышовыми палочками. Сходи, например, в Коломенское, на берег Москвы-реки, найди там камыш и срежь несколько камышин.

      Во-первых, ты станешь обладателем трубочек разных диаметров, которые хорошо использовать для рисования тушью, во-вторых, ты увидишь, как он растет.

      Применяя разные инструменты, можно достичь такого разнообразия фактур, такого ослепительного нагромождения штрихов, точек, пятен и линий, каких до тебя никто даже не пытался добиться.

      Ты можешь найти свою собственную линию, свой собственный звук черного на этом белом, только благодаря тому, чем ты рисуешь. Потому что рисовать можно всем чем угодно. Уголь, сангина, пастель, свинцовый и грифельный карандаши…

      Простые карандаши не так просты, как они кажутся на первый взгляд! Они распределяются по твердости грифеля: практически от алмаза – до сыра и масла. Есть очень широкие грифели, обернутые бумагой, есть тонкие, заключенные в дерево.

      На моем рабочем столе стоит стакан с карандашами. Вот что написано на них. На граненых рубиновых – «Деловой», «Кремль», «Геркулес». На круглых разноцветных – «Копиручет», «Тактика», «Страна Советов». Это карандаши фабрики имени Сакко и Ванцетти, а вот карандаши фабрики имени Красина: васильковый, нечиненный – «Красин», красно-синий «Маяк», зеленый в желтых разводах «Рогдай» и совсем редкий: «Делегату VIII чрезвычайного съезда Советов». Так и вижу, как сидит за столом президиума, вертит этот карандаш Бухарин или Троцкий, нервничает, что-то чиркает в блокноте – слушает Сталина.

      И среди них один карандаш из той самой коробки, что привез мне мой старший брат из Москвы, когда мне было десять лет. Чехословацкие цветные карандаши Bohemia. Они как-то по-особенному пахли, может, это кедр, сосна или другое необыкновенное дерево. Но именно тогда я понял, что могу изобразить что-нибудь волшебное этими карандашами.

      Последний голубой карандаш, короткий, заточенный, он лежит передо мной, как волшебная палочка, которая превратила СКАЧАТЬ