Дашкова. Ольга Елисеева

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ бурной перепалки мир Петра III с «Романовной» восстановился, и добросердечная толстуха попросила за зятя.

      «Дашков, получив приказание ехать в Константинополь, тотчас же оставил Петербург»{154}, – продолжала наша героиня. Последнее утверждение не соответствует истине. Михаил Иванович покинул столицу только в середине весны. В одной из записок молодая императрица благодарила подругу за присланные конфеты, но замечала, что «во время поста сладкое не в ее вкусе». А далее передала привет Михаилу Ивановичу. Следовательно, в конце февраля – марте Дашков еще не уехал. А вот к 21 апреля его уже не было в Петербурге: на день рождения императрицы в ее покоях накрыли «большой стол», за которым ни князь, ни княгиня не присутствовали – без мужа выезжать ко двору Екатерина Романовна не могла.

      По традиции ей вообще следовало на время отлучки супруга удалиться к его матери. Вероятно, столичная родня была не прочь отослать княгиню в Москву: слишком уж открыто та демонстрировала приверженность к государыне. Но у Дашковой имелись свои планы, она не хотела покидать город: «Одна мысль преследовала мое воображение и одушевляла какой-то вдохновенной верой, что революция недалека»; «Я была убеждена в том, что император будет свергнут с престола, и твердо решила принять участие в его низложении».

      И тут «Романовна», не осведомленная об идеях сестры, повела себя очень простодушно. «Она по вашему желанию удержала ваше отправление в Москву», – продолжал Александр Воронцов список обвинений. Стало быть, фаворитка снова похлопотала, теперь уже перед отцом и дядей. Легко представить, как в роковые дни переворота Елизавета упрекала себя за доверчивость.

      Задумаемся, почему Дашкова сдвинула время ссоры на середину января? И почему утверждала, что муж уехал немедленно? Согласно одной редакции мемуаров, Екатерина Романовна выступала инициатором отправки князя в Турцию: «Я в особенности настаивала на этом… Я страстно желала, чтобы мой муж был в это время за границей, чтобы в случае, если на меня обрушится несчастье, он не разделял бы его со мной… Я предпочитала, чтобы он [лучше] был в Константинополе, чем в Петербурге, где он подвергался опасности… в случае неудачи планов, наполнявших мое сердце»{155}.

      В другой редакции Михаилу Ивановичу вручено больше самостоятельности, а на отъезд его уговаривают друзья: «Князю надо было выбирать одно из двух зол: или остаться в Петербурге и идти против царского гнева… или обречь себя добровольному изгнанию… Друзья советовали решиться на последнее; я с своей стороны, как ни велика была борьба с сердцем, не противоречила их мнению… Дашков, успокоенный советами его друзей, изыскивал более благовидный предлог для своего удаления».

      «Я настаивала» и «я не противоречила» – разные вещи. Обратим также внимание на оборот «его друзья» – т. е. пока эти люди еще не друзья самой Екатерины Романовны. Но кто они? Их имена отчасти перечислены Екатериной II, когда идет речь о собраниях на квартире Дашкова: «В дружбе и согласии СКАЧАТЬ