или слухачи, не мяукните. Поэтому поделюсь: племяша везу к себе жить. Парень – из города. У мужа моего все сродники оттуда, слабак он у меня… Городской. Но дюже добрый, непьющий. А племяшу моему пока придется с нами порыбачить. Везде рекрут идет, по всей Альграде. Да что там! По всему Кронхорду… Церковники как взбеленились, велят Силу срочно расширять – и внутреннюю, и внешнюю. Пареньков от семнадцати всех подряд гребут, силком. Наши только две деревни на доброволке остались, что у озера Лэйд. Здесь и так народу мало живет, если еще уменьшить – не справимся мы с тяжелой рыбацкой работой. Сами вчера видали, что в озерах вместе с рыбой обретается. Говорят, что в море-океане – там и вовсе жуть. Но я не особо верю, что хуже бывает. Зато реки Вао и Лун до впадения в Ликийю – совсем чистые, ни одна тварь там не плавает. Намного чище самой Ликийи, хотя и она – не нашим местам чета, ведь там в устье цепь ангкорская установлена, от берега к берегу. Хитрецы – сиграмадцы как-то колдунули над своими реками, и держат их в порядке. У них там – колдуны и ведьмы сильные, не нашим чета. Их там не гоняет никто, а – чтят. Уважают, значит. Я тоже по молодости кой-что могла, пока детишки не пошли. По мелочи: глаза отвести, суженого назвать, травку лечебную сотворить… Сейчас не балуюсь – и разучилась, и охота отпала. Будет тут охота, когда вот уже лет, поди, десяток идет истребление. Всех – хороших, плохих… Всех, кто хоть чуток колдовать может. Скучно становится. Нет ведьмаков – и счастья нет. Серо кругом. Люди – никакущие стали. Я, конечно, о городе говорю. Побывала вот. У сеструхи мужниной. Песен нынче не жалуют. Танцев не танцуют. На каждом углу только и слышишь, что: «Придите и покайтесь богу нашему Крону»… Как будто душу у народа отрезали. Можно только кушать и спину гнуть. Кто богат – тот и свят… А, не слухарьте меня, бабий треп…
– Да… Верно гутаришь, Розалинда, – поддержал беседу мастер Цэн. – А вот паренек, Гран… Он – тоже может что, по-колдовскому?
– А вот этого я не говорила, – неожиданно резко ответила Розалинда, и замолчала надолго.
И потому, далее ехали в основном молча. Только Розалинда тихо напевала под нос себе песенки. А Гран первое время мучился и скрючивался от боли, но мастер Цэн, сжалившись, намешал ему порошка из трав, растворил в воде и заставил выпить. Тот выпил, улыбнулся – и заснул. Спал ровно, спокойно. Телега тряслась себе и тряслась по ухабистой дороге. С одной стороны был лес, с другой – озеро. Несколько раз за дорогу мы останавливались и перекусывали. У Розалинды кроме хлеба и сушеной рыбы оказались еще сыр и вареные яйца.
– Я-то что… Сам из… Неугодных. Просто, коли у паренька есть дар, то ему одни травки для здоровья нужны, а коли нет его – совсем другие… Эх, пришлось наугад выбрать. И кажется, угадал: на поправку парень идет, – будто себе в усы, пробормотал мастер Цэн на последней остановке на перекуску. Но Розалинда услышала. Зыркнула на него быстро – и улыбнулась. А про выбор трав спрашивать не стала.
– Вы, как приедем, выходите из телеги незадолго до въезда в саму деревню. И паренек мой пойдет с вами. Потому что в деревне сразу при дороге будет
СКАЧАТЬ
