Когда я увижу тебя. Евгения Багмуцкая

Чтение книги онлайн.

      – Хватит, ну? Хватит. Я серьезно. Ну что ты психуешь-то?

      – Ты сказал, что мне больше некуда идти, – оскорбленно.

      Приблизился. Смотрит сверху, но на подбородок, не в глаза.

      – А тебе не приходило в голову, что, может, я хочу так думать, а?

      – Как? Что я никому не нужна?

      – Ты бестолочь? – вопросительно, но ласково. – Давыдова, я хочу думать, что тебе больше не к кому идти, поэтому ты идешь ко мне. Понимаешь или нет? Только ко мне.

      Теперь все поняла. Так бы сразу и сказал. Вот это, мать вашу, да. Приехали.

      – Саша, я сейчас скажу плохое, но ты что, дурак? – только и смогла умного.

      – Ленка. Я люблю тебя. Конечно же, я дурак. – И он наконец улыбнулся. Но жалобно – до невыносимости.

      _1.5

      Сладкое, щекочущее, неизвестное раньше мне чувство – словно я узнала постыдный секрет о ком-то близком. Не такого рода стыд, чтобы хотелось отмахнуться при одной только мысли, чтобы передергивало от едва заметного отвращения, но такой, чтобы улыбаться себе тайком. Или как дойти в книге до момента, после которого все прочитанное предстает в ином свете – и ты листаешь обратно, зная ключ к предыдущим событиям, и читаешь совершенно по-другому, или как во второй раз посмотреть «Шестое чувство» или «Малхолланд Драйв». Я «перелистывала» предыдущие годы в поисках незамеченных знаков и маячков. Но разве угадаешь теперь? И его не спросишь – по крайней мере не сейчас, пока мы оба не в силах преодолеть возникшую между нами неловкость. Я пугливо просиживаю выходные дома, а он никак не осмелится спросить: ну?

      Вспомнилось вдруг, как прошлой осенью в дикий дождь и грозу, когда я даже немного испугалась, почти ночью без предупреждения пришел Саша – промокший до нитки, говорил, что потерял ключи от квартиры, а маму не хочет будить, и просился переночевать. Я, конечно, быстро завела его в квартиру, по- матерински стаскивала прилипшую куртку, он повернулся спиной, и я тянула рукава, которые словно приросли к коже, и смотрела на его затылок – бледный, покрывшийся гусиной кожей от холода, и вдруг мне захотелось положить ладонь на этот затылок – не влюбленно, но по-женски, будто мне одной можно заботиться о нем и греть. Секундное чувство, которое и смутить-то меня не успело, всего лишь забота, думалось мне. После мы сидели на кухне напротив друг друга и я болтала ногами, а он, как всегда, говорил, глядя в стол, с полуулыбкой, наливал чай себе и мне, по-детски облизывал ложку со смородиновым вареньем, вставал и по-хозяйски открывал холодильник: «Давыдова, ты вообще – девушка? Где у тебя еда?» «Девушки не едят, – парировала я, – они сидят на диете». И за полночь мы варили макароны, посыпали их тертым сыром, и все было просто, легко, как миллион раз до этого, но почему-то очень хорошо и немного по-особенному. Мне хотелось думать – не как его девушке, как его другу, – что он ехал именно ко мне, чтобы увидеть меня, но в последний момент смутился собственного желания и придумал про ключи и маму. Потом мы стелили одеяла на полу в гостиной и смотрели кино – что-то французское, СКАЧАТЬ