Некрофобия и другие рассказы. Станислав Михайлович Ленсу

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ еешь?.. Возьми-ка там, в шкафу нашатырь, – говорящий скосил глаза на долговязого парня, – Слушай, давай я тебя хлорофиллом буду называть, а? Любящий зелень. Красивое имя, почти греческое: Эсхил, Хлорофилл.

      – Меня Антоном зовут, – с трудом сглатывая комок в горле, сказал парень. Лицо его и впрямь было бледным и от голубого кафеля на стенах отливало зеленью.

      – А-а …тоже ничего. Меня – Михаилом, можно Мишей, – санитар уже заканчивал работу и поливал из шланга мраморный стол и то, что на нем лежало. Брызги воды разлетались в разные стороны, оседая на клеенчатом фартуке и на кафельном полу.

      – Впечатляет? – кивая на лежащий перед ним труп, спросил санитар. – Ничего привыкнешь и поймешь вскорости, что это самое мирное и несуетное место.

      – Морг, что ли? – постепенно приходя в себя, спросил Антон.

      – А хоть бы и морг, – продолжал санитар, – ни суеты, ни человеческих страстей, ни гордынь, ни разочарований.

      – Для особы, которая, сэр, была женщиной, ныне же, царствие ей небесное, преставилась (с)

      Антон все еще боролся с тошнотой, но все же проявил вялый интерес к последней фразе:

      – Морг и труп, – это логично. Санитар и Шекспир – нет.

      – Ах, Антон! Вы молоды и полны предрассудков и заблуждений. – Миша закрутил кран и начал снимать фартук, который издавал какой-то хлесткий, хлопающий звук. Он неспешно подошел к окну, и яркий уличный свет вспыхнул в его стриженных седых волосах. Лицо, покрытое короткой щетиной, длинный мясистый нос и полные губы придавали ему сходство с легендарным барабанщиком Ринго Старом в старости или с карикатурным автопортретом Тулуз-Лотрека.

      – Вы по молодости лет еще находитесь в плену стереотипов, – продолжал балагурить санитар, – вы полагаете, что санитар в морге не может знать Гамлета? Напрасно!

      Он порывисто, почти театрально вернулся к столу и, склонив голову над телом на мраморном столе, продекламировал:

      – Разом поблекла листва

      На деревьях сяра в час успенься-

      Неотвратимо грядет

      Увядание, сменяя цветение.

      Так же недолог был век

      Закосневших во зле и гордыне-

      Снам быстротечных ночей

      Уподобились многие ныне.

      – А? Каково? Все в точку! Японцы определенно знали толк в жизни!

      Антон несколько озадаченно наблюдал за санитаром. Потом неуверенно спросил:

      – Михаил, а вам не кажется… что это как-то неудобно…

      – Что неудобно? – удивленно переспросил тот, – работать здесь?

      – Да нет, стихи вот декламировать, разговаривать громко…

      – Вьюнош, – санитар покровительственно приобнял Антона за плечи, – моя жена умерла пять лет назад, дочь с зятем и внучкой уже два года как уехали в землю обетованную. Моя врачебная практика давно закончилась, я – пенсионер. Ни семьи, ни живых друзей! Что может быть лучше для пожилого человека, чтобы достойно провести старость? Взгляни, – он обвел рукой просторный секционный зал, где на столах лежали колоды затвердевших тел, – в их окружении я острее ощущаю жизнь, только с ними я понимаю слова Экклезиаста, только в беседах с ними я спокойно представляю себя «…горстка ветром влекомого праха!» …Не волнуйся, я руки уже помыл.

      Последняя фраза относилась к робким попыткам Антона освободится от лежащей на его плече руки санитара.

      – Ну ладно, – Миша перешел на деловой тон, – ты, Антон, вливаешься в могучие ряды тружеников нашего лечучреждения на… На сколько товарищ вливается?

      – Да я думаю, на все лето, – Антон наморщил лоб, вспоминая, «откуда же эта цитата?»

      – На все лето! Превосходно! Ну пойдем, покажу тебе наши владения, – и Миша по-хозяйски стал водить Антона по залу, показывать подсобки, шкафы с инструментами, холодильники для препаратов.

      На стеклянных полках лежали длинные с зеркальным блеском ножи с массивными рукоятями, короткие и увесистые пикоподобные клинки, мелкозубчатые пилы и еще какие-то устрашающие металлические предметы, назначение которых было рассекать, вспарывать, распиливать мертвую плоть…

      С легким звоном санитар распахивал перед онемевшим и с расширенными глазами Антоном холодильники, где в круглых широких банках в замутненном растворе угадывалось нечто бесформенное и доводящее до тошноты…

      Каждый раз, когда они шли вдоль какого-нибудь мраморного стола, на котором лежало тело со скрещенными и завязанными на запястьях грязным бинтом руками, Антон непроизвольно шел так, чтобы между ним и телом оказывался Михаил. Тот заметил СКАЧАТЬ