В поисках точки Gmail. Письма о любви, о сексе и о жизни в промежутках между ними. Ангелина Монич

Чтение книги онлайн.

      Я пошла в ванную комнату и чуть не растеряла то, что хотела написать.

      Чуть.

      Как бы я хотела…

      Медленно и в небо говорить «Вздор! рр!» Сумасшедшее слово, я будто сделалась влюблена в него.

      Как бы я хотела жить у моря. На втором этаже, с деревенскими занавесками, с соснами в окно, с шумом волн. Об этом я мечтаю давно. Я должна быть в этой мечте писателем. Я пишу и смотрю в окно. Мне хорошо. Спокойно. Мне приносят молоко. У меня есть время. И нет нервов. И нет цейтнота, когда нужно что-то быстро писать, куда-то нестись, сдавать, успеть, толкнуть, послушать, посочувствовать. Мне было бы так хорошо на море. Я бы писала книгу, пила красное вино. Я и сейчас его пью, только за окном шум шоссе, а в голове не пойми что. В коридоре в клетке беснуются крысы. Завтра ехать на собачью площадку.

      Я впервые пишу, не думая. Что пишется, то и пишу. Мне так понравилось у Миллера правило – никогда не править написанное. Что написалось, то и суть вещей. Не надо прилизывать текст – это и есть первый шаг на пути к самой цели. Написанное всегда кажется несовершенным. Плюнь. Если это кому-то будет интересно, значит, будет интересно. Стиль – ничто.

      Случайные орешки падают на ковер. Выгребаю ладошкой, теряю, они падают. Вино – так себе. Зато настроение – море. Даже ничего по делу писать не хочется. Висит недоделанным сюжет о Курехине – вот был человек, завидую его жене, Насте, я с ней вчера разговаривала, они любили друг друга. Мне кажется, с таким можно две жизни прожить, мне кажется, не знаю. Но он умер. Сердце. 42. Он был гений. Она плохо выглядит. Как будто очень старая. Много энергии, но и много горя перенесла. После смерти мужа, повесилась дочь. Я бы не пережила. Она молодец, смогла, делает фестивали. Но смысл? Его забрали, дочь забрали, а что же ей делать – сына растить, сын еще есть. Я всегда знала, что есть родство по крови. Это чувствуешь, только, к сожалению, не с первого взгляда. Это что-то такое тонкое, что замечаешь, анализируя. Курехин был мой человек. Хотя знакомы мы были какие-то полчаса, пока писали сюжет, в 92-м, о фильме «Два капитана-2». Они с Гребенщиковым сидели за столом, гнали всякую пургу, а наша съемочная группа в это время покатывалась СКАЧАТЬ