На исходе августа. Марк Котлярский

Чтение книги онлайн.

      – Где это видано, чтобы евреи за свои деньги устраивали гоям представление? – удивлялась старенькая одинокая Циля Львовна.

      А дискуссию о праве мужчин самим решать, когда им петь, а когда – нет, завершила все та же Люда:

      – Бедный кенарь! Бедные мужики! Только природа права: жить-то надо. – Помолчала и добавила:– А жить-то не с кем.

      А в квартире слесаря Димы установился мир и покой. Дима слушал пение кенаря и плакал, что ничего со своим алкоголизмом не в состоянии сделать, и только все просил свою Нину пообещать ему, что она не забудет положить ему в гроб несколько бутылок «Столичной»: а вдруг это он уснет; а все подумают, что он умер и похоронят; а он в гробу проснется; а выпить будет нечего…

      Счастлив был и кенарь Сёма. Он быстро сообразил, что канарейку ему подсаживают в качестве платы за красивое пение. Нина расссказывала, что она иногда подолгу стоит у двери своей квартиры и прислушивается, поет Сёмка или нет. Молчит, хитрец. Зато как только кто-то дома появляется – сразу начинает свистеть: мол, Симочку хочу!

      А умер наш сосед Дима Лось вовсе не от алкоголизма. До цирроза печени или белой горячки он дожить не успел. Он умер от рака легких. Курил он еще более настойчиво, чем пил: каждую следующую сигарету прикуривал от предыдущей. И ушел он от нас как-то очень скоро и неожиданно. За три недели сгорел. И канарейки не помогли. Только, насколько я помню, ни водки, ни сигарет ему в гроб никто так и не положил.

      Илья Войтовецкий

      Буду жить долго

      (Пролог к повести «Любка-Любушка»)

      О собственной гибели я узнал в конце семидесятых. В экскурсии, которую я вёл, оказались двое моих земляков, визитёров из уральской столицы, муж и жена. Как они умудрились в те людоедские антисионистские времена, да ещё из такого гебистского города, каким был Свердловск, прорваться в гости в Израиль, Бог весть, но они сюда прибыли и записались на поездку по Негеву и вдоль Мёртвого моря.

      В те уже почти легендарные годы я страстно предавался новому моему увлечению: возил и водил экскурсии по стране. Интерес к вновь приобретённой родине был у свежих репатриантов огромен, отрывочные и зачастую далёкие от истины знания о земле предков, которые они черпали друг у друга и охотно ими делились, приводили меня то в восторг, то в уныние, но, вместе с тем, почти всегда – в умиление; СКАЧАТЬ