Ловец человеков (сборник). Евгений Иванович Замятин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ и приступили господа офицеры к поручику Тихменю. Одним разом, по команде, все низко поклонились:

      – Честь вас имеем, папаша, проздравить с новорожденным, с Петяшкой, на чаек с вашей милости…

      Замахал Тихмень руками, как мельница.

      – Как это – папаша? Я и не хочу вовсе, что вы такое! Терпеть не могу…

      – Да в детях-то, милый, ведь Бог один волен. Уж там, можешь терпеть, иль не можешь…

      Пристали – хоть плачь. Делать нечего: вечером Тихмень угощал в собрании. И пошло с тех пор: каждый день на занятиях спрашивали его, как, мол, здоровье сынишки – Петяшки. Задолбили, заморочили Тихменю голову Петяшкой этим самым.

      4. Голубое

      Много ли человеку надо? Проглянуло солнце, сгинул туман проклятый – и уж мил Андрею Иванычу весь мир. Рота стоит и команды ждет, а он загляделся: шевельнуться страшно, чтобы не рухнули хрустальные голубые палаты, чтобы не замолкло золотой паутинкой звенящее солнце.

      Океан… Был Тамбов, а теперь Океан Тихий. Курит внизу, у ног, сонно-голубым своим куревом, мурлычет дремливую колдовскую песню. И столбы золотые солнца то лежали мирно на голубом, а то вот – растут, поднялись, подперли стены – синие нестерпимо. А мимо глаз плавно плывет в голубое в глубь Богородицына пряжа, осенняя паутинка, и долго следит Андрей Иваныч за нею глазами. Кто-то сзади его кричит на солдата:

      – …Где у тебя три приема? Ж-животина! Проглотил, смазал?

      Но не хочет, не слышит Андрей Иваныч, не обертывается назад, все летит за паутинкой…

      – Ну что, танбовскай? Или нравится – загляделся-то?

      Делать нечего, оторвался, обернулся Андрей Иваныч. С усмешкой глядел на него Шмит – высокий, куда же выше Андрея Иваныча, крепкий, как будто даже тяжелый для земли.

      – Нравится ли? Уж очень это малое слово, капитан Шмит. Ведь я, кроме Цны тамбовской, ничего не видал – и вдруг… Подавляет… И даже нет: весь обращаешься в прах, по ветру летишь вот, как… Это очень радостно…

      – Да что-о вы? Ну-ну! – и опять Шмитова усмешка, может – добрая, а может – и нет.

      Для Андрея Иваныча она была доброй: весь мир был добрый. И он неожиданно даже для себя, благодарно пожал Шмиту руку.

      Шмит потерял усмешку – и лицо его показалось Андрею Иванычу почти что даже неприятным: неровное какое-то, из слишком твердого сделано, и нельзя было как следует заровнять – слишком твердое. Да и подбородок…

      Но Шмит уже опять улыбался:

      – Вы соскучились, кажется, со своим денщиком? Мне говорил Нечеса.

      – Да, уж чересчур он – «точно так»… Хочу поменяться на какого угодно, только бы…

      – Так вот, меняйтесь со мной? Мой Гусляйкин – пьяница, говорю откровенно. Но до чрезвычайности веселый малый.

      – Спасибо, вот уж спасибо вам! Вы мне очень много…

      Простились. Андрей Иваныч шел домой, весь еще полный голубого. Идти бы ему одному и нести бы в себе это бережно… Да увязался Молочко.

      – Ну что, ну СКАЧАТЬ