Ловец человеков (сборник). Евгений Иванович Замятин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ по дворам псы цепные на рыскалах бегают. Чужого чтоб в дом пустить, так раза три из-за двери спросят: кто такой, да зачем. У всех окна геранью да фикусами позаставлены. Так-то оно дело вернее: никто с улицы не заглянет. Тепло у нас любят, печки нажаривают, зимой ходят в ватных жилетках, юбках, в брюках, на вате стеганных, – не найти таких в другом месте. Так вот и живут себе ни шатко ни валко, преют, как навозец, в тепле. Да оно и лучше: ребят-то, гляди, каких бутузов выхаживают.

      Пришли к Моргунову Тимоша с Барыбой. Моргунов – с газетой сидит.

      – Вот, министра-то ухлопали, слыхали или нет?

      Тимоша улыбается – лампадку веселую зажег:

      – Слыхали, как не слыхать. Идем это по базару, слышу, разговаривают: «Очень его даже жалко: поди, ведь тысяч двадцать в год получал. Очень жалко».

      Моргунов так и затрясся от смеху:

      – Вот они, все тут, наши-то: тысяч двадцать… очень жалко… Ох уморил!

      Помолчали, газетами пошуршали.

      – А у нас – тоже Анютку Протопопову в Питере забрали, доучилась, – вспомнил Барыба.

      Моргунов сейчас же привязался и пошел подзуживать – знал, как Тимоша о бабах понимает: связываться с ними в серьезном деле – все одно, что мармелад во щи мешать.

      – В гости бабу еще – туда-сюда, пустить можно. А в себя уж – ни-ни. – Тимоша грозит сухоньким своим пальцем. – В себя пустил – пропал. Баба – она, брат, корни – вроде лопуха пускает. И не вынесть никак. Так лопухом весь и зарастешь.

      – Лопухом, – смеется, громыхает Барыба. А Моргунов кулаком стучит, орет неестественным голосом:

      – Так их, Тимоша, так! А ну, прорцы еще, царю иудейский!

      «И чего ломается, чего орет», – думал Барыба.

      Правда, любил поломаться Семен Семеныч. Такой уж какой-то ненастоящий человек был, притворник, все-то подмигивает, выглядывает, с камешком за пазухой. И глаза – не то охальные, не то мученские.

      – Пива нам, пива, пива! – орал Семен Семеныч. Приносила на подносе ясноглазая Дашутка, свежая – ну вот сейчас после дождя травка.

      – Новая? – говорил Тимоша и не глядел на Моргунова.

      Менял их Моргунов чуть не каждый месяц. Белые, черные, тощие, дебелые. И до всех одинаково ласков был Моргунов:

      – Что ж, все они одинаковы. А настоящей все равно не найти.

      За пивом, глядишь, Тимоша, завел уж о своем любимом, о Боговом, начал на Моргунова наседать с хитрыми вопросами: а коли Бог все может и не хочет нам жизнь переменить – так где же любовь? И как же это праведники в раю останутся? И куда же Бог денет этих убийц министровых?

      Моргунов – не любит о Боге. Насмешник, наяный, а тут вот живо потемнеет, как черт от ладана.

      – Не смей мне о Боге, не смей о Боге.

      И говорит тихонько как-то, а жуть – слушать.

      Тимоша доволен, смеется.

      20. Веселая вечерня

      Постом Великим все злющие ходят, кусаются – с пищи плохой: сазан да квас, квас СКАЧАТЬ