«Бархатное подполье». Декаденты современной России. Владимир Преображенский

Чтение книги онлайн.

      Хотелось бы сказать, что «Бархатное подполье», задуманное как куртуазное мероприятие, на каком-то этапе имело аннотацию как фестиваль рок-декаданса. «Подполье» действительно было связано с роком. Я, собственно, про рок, который не только музыка, но и судьба. В определенный момент то, чем ты занимаешься, мистическим образом сказывается на происходящих событиях. Не надо, конечно, все это демонизировать, каждый из нас – творец своей судьбы, все мы иногда отвечаем за безрассудное поведение и коллекцию вредных привычек. Скорее, фестиваль декаданса придал некое объяснение, трактовку драматическим линиям наших частных жизней.

      Порой я чувствовала себя маленьким демиургом, держащим в руках некую хрустальную сферу, где беспрестанно что-то происходит – и со мной, и с моими знакомыми. Это во многом напоминает картину Чюрлениса «Сказка королей» – помните две мужские фигуры в дремучем лесу? Короли держат на ладонях поднос с неким субъективном миром… Они живут в этой хрустальной сфере, а также смотрят на нее извне с разных ракурсов. Если раньше меня бы страшно угнетали личные фрустрации, то теперь даже в них я вижу определенный смысл и красоту. Многие суеверно боятся декаданса и его драматического материала. Хотя повторюсь: все что угодно можно объяснить как угодно. Я большой противник предрассудков и суеверий, иначе давно бы фатально ретировалась из нашего декадентского движения.

      Декадентские фестивали лично для меня всегда были связаны с какой-то личной историей, воспитанием чувств и, не побоюсь сказать, с романами. На «Бархатное подполье», как бабочки на свет, слетались самые экзотические и талантливые персонажи мужского и женского пола. Для кого-то бархатно-амурные пересечения остались в виде яркого этюда, а кто-то из нашей публики совершенно точно создал семью. Лично я ничего не имею против того, чтобы выйти замуж за московского декадента. Но пока, уж так получается, довольствуюсь лишь играми в декаданс… Раскусанными в кровь губами, потревоженной душой и допингом в виде приключений, жанрового хождения по грани, любования со стороны остротой и искренностью моментов собственной жизни. Это любование бывает упоительным – нет ничего приятней, чем долгими зимними вечерами обсуждать в тесном декадентском кругу эротические шалости и чувственные экспириенсы. И конечно же, мы не могли не вспомнить с Владимиром Преображенским первые фестивали – я их, к сожалению, не застала. Прерываю свой монолог и с удовольствием передаю слово Маэстро… (мало кто знает, но этот псевдоним закрепился за Преображенским еще со школы).