«Если нельзя, но очень хочется, то можно». Выпуск №2. Сборник

Чтение книги онлайн.

      Дремучие чёрные чащи, равнины, равнины —

      долины страданья и страха в глубинах Европы!

      Здесь в дебрях лесных, в полумраке зверином,

      в одеждах кровавых висят мертвецы на деревьях.

      (Серебряный отблеск лежит на их лицах,

      и масляный свет льют на них золотистые луны.)

      Крик ужаса здесь —

      голос камня, упавшего в воду,

      молитва здесь —

      слёзы, потоком текущие в бездну.

      Я – птица, чей крик будит полночь слепую

      в долинах страданья, где царствуют башни с крестами.

      О, если б нашёл я приют на Востоке,

      среди аравийских песков, в бедуинских кочевьях!

      Но болен я страхом овцы: полумесяц приставил

      свой серп к моему обнажённому горлу…

      Я гибну от ужаса на перепутьях Европы,

      я вижу подставивших шею, готовых к закланью.

      Кровавым плевком я окрашу крестов позолоту.

      Евреи! Разбухнув, качаются головы ваши.

      Две тысячи лет полыхает молчание в бездне:

      отрава, которая ест и побеги, и корни.

      Две тысячи лет кровь из вен вытекает,

      и нет никого, кто б ответил слюной ядовитой.

      Записаны в книгах деяния рук Амалека[2],

      и только ответ наш на кровь в эти книги не вписан.

      Дремучие чащи, бескрайние чёрные дебри

      страшны ещё больше, когда их луна озаряет!

      Крик ужаса здесь – голос камня, упавшего в воду,

      а кровь из раздувшихся вен – как роса в океане.

      Европа великая! Царство Креста!

      Когда воскресенье наступит, я праздновать буду:

      я лес тебе страшный открою, тебе покажу я, Европа,

      гниющие трупы моих мертвецов на деревьях.

      Порадуйся, Царство Креста!

      Смотри – и увидишь в долинах:

      колодцы пусты, и убиты вокруг пастухи,

      и головы мёртвых ягнят белеют у них на коленях.

      Давно нет воды в тех колодцах – одно лишь проклятье.

      Вы нас не пускаете к солнцу, убить нас готовы

      ещё до того, как с ресниц наших сны упорхнут золотые,

      ещё до того, как молитва заре растворится в пространстве.

      И тысячи тысяч в лесной полумрак убегают,

      туда, где во взгляде овечьем ноябрь[3] отражается блеском

      ножа для закланья.

      И там, под деревьями страха, рождаются дети

      с отравленной кровью: они увядают

      быстрее, чем розы.

      Для вас я не буду сажать плодоносные рощи.

      Стоять оголёнными будут сады моей скорби

      у СКАЧАТЬ