Заклятие дома с химерами. Эдвард Кэри

Чтение книги онлайн.

      – Перси Хочкис? – весь внимание, повторил он. – И это все?

      – Нет, – сказал я, – но это все, что я расслышал. «Перси Хочкис».

      – Гм, а как вообще некий предмет может говорить, Клод?

      – Не знаю. Но, как по мне, лучше бы он молчал.

      – Ты сам подумай. Предмет есть нечто неодушевленное, и рта у него, кстати, нет.

      – Я знаю, – согласился я. – Но он упорно твердит свое.

      – А я вот не слышу, чтобы щипцы говорили.

      – Вы – нет, а я – да. Вы уж поверьте мне, дядя: таким сдавленным, приглушенным голосом, как будто они взаперти, щипцы твердят одно: «Перси Хочкис».

      В дальнейшем Аливер частенько захаживал ко мне, засиживался подолгу и выпытывал про те голоса. При этом он делал пометки, аккуратно записывая имена. Голоса, что я слышал в ту пору, и впрямь доносили до меня имена, доносили по-разному: какие-то – шепотом, какие-то – ором; одни – пением, другие – воплем; одни звучали с достоинством скромности, другие – с неприкрытым высокомерием, а третьи – с заискивающей застенчивостью. Но всякий раз их доносили до меня самые разные предметы, что обитали в нашем большом доме. Даже в комнате для занятий я был занят тем, что выслушивал их: «Вильям Страттон», – представлялась мне трость; «Хейли Берджесс», – намекала чернильница; «Арнольд Персиваль Листер», – бубнил глобус.

      – А вот с какой стати, – спросил я как-то дядю Аливера, когда мне исполнилось семь, – всем этим Джонам, Джекам и Мэри, всем этим Смитам, Мерфи и Джоунсам звучать так странно? Почему они так отличаются от наших с вами имен?

      – Видишь ли, Клодиус, – ответствовал дядя Аливер, – дело в том, что это наши имена отличаются от других, а не наоборот. Такая уж традиция у нас в семье. Поскольку мы Айрмонгеры, то должны отличаться чем-то от других: наши имена служат тем знаком, по которому мы должны отличать друг друга от остальных. Испокон веков заведено, чтобы наши имена были похожи на те, что бытуют за пределами Дома, но с поправкой на нашу особенность.

      – Ты это о людях в Лондоне, дядя? – спросил я.

      – Хоть в Лондоне, хоть в других местах – в любую сторону от нас.

      – Выходит, у них такие имена, как я слышу?

      – Именно, Клод.

      – А почему я все время слышу имена, дядя?

      – Этого я не знаю, Клод. Видимо, это твоя личная особенность.

      – А это когда-нибудь пройдет?

      – Ничего не могу сказать, Клод. Со временем, может, и пройдет. А может, лишь ослабнет. А может, все станет только хуже. Не знаю.

      Среди множества имен, что обступили меня со всех сторон, чаще других мне слышалось такое: Джеймс Генри Хейворд. А все потому, что предмет, вещающий: «Джеймс Генри Хейворд», был всегда со мной. Куда бы я ни шел. У него был приятный молодой голос. Джеймс Генри был затычкой. Универсальной затычкой. Он мог заткнуть любую дырку в кухонной раковине или ванне. Я всегда носил этот предмет с собой. Кому-то при рождении дарят погремушку. Кому-то – затычку. СКАЧАТЬ