Промельк Беллы. Борис Мессерер

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ это время я увидел, как на заднем дворе около арены какие-то мужчины, ловко орудуя ножами, разделывают подвешенных на крюках быков, снимая с них шкуры. Я отвернулся, не в силах смотреть. Продираясь сквозь толпу мальчишек, которые просили у нас денег и автографов, пошли к машине. Карлос сел за руль, и мы отправились в Севилью.

      Посвящается Майе Плисецкой

      Белла оказалась вовлеченной в наши родственные отношения с Майей. При первой встрече Майя была напряжена и не могла решить, какой путь общения следует выбрать. В одном из телефонных разговоров она даже сказала:

      – Борис, пусть Белла что-нибудь напишет про меня! Я хочу понять, как она ко мне относится.

      Я буквально взмолился:

      – Майя, подожди! Это произойдет само, не сразу!

      Майя осталась недовольна, но промолчала. Я знал, что Белла принимает ее восторженно, но также понимал: чтобы родились стихи, посвященные ей, потребуется время.

      В дальнейшем мы стали часто встречаться и, конечно, бывать в Большом театре, в основном на балете “Кармен-сюита”. После спектакля, как правило, поднимались на сцену, целовались с Майей и пожимали руку Родиону Щедрину.

      Белла смотрела балет, отдаваясь ему полностью, особенно переживая момент, когда Кармен-Майя, сидя на табурете в своей знаменитой позе: вытянув назад ногу, а локтем опираясь на колено другой ноги, поддерживала ладонью подбородок и неотрывно смотрела на Тореадора. У Беллы текли слезы, и она объясняла свое состояние дочерям, смотревшим вместе с ней спектакль. Потом она записала разговор с ними.

      Ее героиня – всегда трагедия и страсть, страсть как любовь и как страдание. Мои глаза влажнеют. Рядом сидящие малые дети спрашивают:

      – Ее – убьют?

      Отвечаю:

      – Есть одна уважительная причина плакать – искусство.

      И дети запомнили…

      Воспоминания о Майе Плисецкой мне хочется закончить словами Беллы:

      Человек получил свой дар откуда-то свыше и вернул его людям в целости и сохранности и даже с большим преувеличением. <…> Меня поражает в ее художественном облике совпадение совершенно надземной одухотворенности, той эфемерности, которую мы всегда невольно приписываем балету, с сильной и мощно действующей страстью. Пожалуй, во всяком случае, на моей памяти, ни в ком так сильно не совпала надземность парения, надземность существования с совершенно явленной энергией трагического переживания себя в пространстве…

      Та, в сумраке превыспреннем витая,

      кем нам приходится? Она нисходит к нам.

      Чужих стихий заманчивая тайна

      не подлежит прозрачным именам.

      Как назовем природу тех энергий,

      чья доблестна и беззащитна стать?

      Зрачок измучен непосильной негой,

      Измучен, влажен и желает спать.

      Жизнь, страсть – и смерть. И грустно почему-то.

      И СКАЧАТЬ