Мессия Дюны. Дети Дюны (сборник). Фрэнк Герберт

Чтение книги онлайн.

      – Люди покидают нас, вы слыхали? Повсюду страх. Наибы сказали, что собираются в сиетче Макаб на Великий Совет.

      – Что они сделали с Панегиристом?

      – Я видел, как его вели в палату, где заседают наибы. Представляете себе, Корба под арестом!

      Чани поднялась в этот день рано, ее смутила тишина в Цитадели. Проснувшись, она обнаружила, что Пауль сидит возле нее, пустые глазницы его обращены были к дальней стене их спальни. Всё, пораженное избирательным воздействием камнежога, все омертвевшие глазные ткани были удалены. Впрыскивания и мазь позволили сохранить плоть вокруг глазниц, но ей казалось, что излучение проникло глубже.

      Едва она села на постели, накатил волчий голод. Чани набросилась на пищу, которую теперь ставила на ночь возле кровати – меланжевый хлеб с жирным сыром.

      Пауль указал на пищу:

      – Любимая, поверь, способа избавить тебя от всего этого просто не существовало.

      Чани подавила невольную дрожь, когда его пустые глазницы обратились прямо к ней. Она решила не задавать больше вопросов. Он говорил так странно: Я был крещен песком – это стоило мне умения верить. Кто теперь предлагает веру? Кому нужен такой товар?

      Что он хотел сказать этим?

      Он не желал даже слышать о глазах тлейлаксу, хотя щедрой рукой приобретал их для всех, разделивших его участь.

      Утолив голод, Чани выскользнула из постели, посмотрела на Пауля, заметила, как он устал. Около рта залегли строгие складки. Темные волосы стояли дыбом, взъерошенные во сне, который не исцелял. Он казался таким хищным, таким далеким. Они засыпали и просыпались рядом – но это ничего не меняло. Она заставила себя обернуться, шепнула:

      – Любимый… любимый…

      Он потянулся вперед, притянул ее назад в постель и поцеловал в щеку.

      – Скоро мы вернемся в родную Пустыню, – прошептал он, – осталось сделать лишь кое-какие мелочи.

      Она затрепетала, – так непреклонны были его слова.

      Прижимая ее к себе, он бормотал:

      – Не бойся меня, сихайя моя. Не надо думать о тайнах, думай о любви. В ней нет тайн. Жизнь рождает любовь. Разве ты не чувствуешь этого?

      – Да.

      Она приложила ладонь к его груди, принялась подсчитывать сердцебиения. Любовь его взывала к ее духу, сердцу дикой фрименки, буйной и бурной дикарки. Магнетизм слов обволакивал ее.

      – Я могу обещать кое-что, любимая, – сказал он. – Наше дитя будет править колоссальной империей, перед которой моя покажется ничтожной. И будет в ней такая жизнь… и искусство, и возвышенные…

      – Но мы с тобой здесь и сейчас! – запротестовала она, подавив сухой всхлип: – И я… мне кажется, что нам с тобой осталось совсем мало времени.

      – Любимая, впереди вечность.

      – Это у тебя может быть вечность. А у меня есть только сейчас.

      – Это и есть вечность, – он погладил ее лоб.

      Она прижалась к нему, приникла губами к шее. Прикосновение заставило шевельнуться новую жизнь в ее чреве.

СКАЧАТЬ