В своих мемуарах упоминает о двух встречах, а в письменном отчете для депутации от 25 января 1791 года из Гааги пишет только об одной. Предполагалось, что первая информация, написанная много лет спустя, – неверная и объясняется желанием Огинского подчеркнуть свою значимость. Изучение совершенно неисследованной массы неопубликованного и никогда не предназначавшегося для опубликования материала в Госархиве в Москве подтверждает, что встреч было все-таки две. Во-первых, в архиве хранится вышеупомянутое письмо Феликсу. Кроме того, там есть длинная заметка, составленная намного позднее, в которой рассказывается о неизменной привычке Огинского вести учет в письменном виде своих действий и бесед. Я напомню об этой заметке в одной из последующих глав, когда буду характеризовать Огинского как писателя. Михал Клеофас не любил повторяться. Если он что-то писал в заметке или в письме, то в другом сочинении это описание не повторялось, если не считать, конечно, хранившихся копий. Поэтому я считаю верными обе версии. В официальном отчете для депутации, который должен был попасть в сейм и в уши короля Пруссии, имелась информация об обещании Британии поддержать Польшу в желании участвовать на предстоящей конференции в Систове, а также информация о торговых переговорах, которую, по мнению Огинского, надлежало довести до сведения сейма. Михал Клеофас не упоминал о двух встречах, чтобы не подчеркивать широкомасштабный характер переговоров, какими они фактически и были на самом деле. Во время первой встречи с Питтом Огинский передал ему очерк голландских купцов с аргументами против уступки Гданьска и Торуни, объяснил трудности, связанные с сеймом и общественным мнением в Польше, и, возможно, на этой же первой встрече впервые поднял вопрос о конференции в Систове. Во время второй встречи Огинский, вооружившись картами, предоставил Питту детальную информацию. Прозвучали доводы о том, что в связи с настойчивостью Пруссии уступить Гданьск и Торунь было необходимо, но это принесло бы большую выгоду польской торговле и сделало бы ее независимой от России. Говорилось также о расширении этой торговли через Ковно в Литве и судоходные реки в этом регионе, который Огинский знал очень хорошо. Было нежелательно, чтобы сведения об этой части переговоров дошли до прусского короля, поскольку в них затрагивалась необходимость избежать использования Вислы для перевозок. Британия обещала полную поддержку и гарантии. Через три недели британский посланник в Варшаве Хэйлс передал официальное предложение для депутации.
В течение последующих дней Огинский встретился с Бурке и Фоксом, причем последний предупредил, чтобы Пруссии особенно не доверяли. Затем он поехал в Бат, чтобы повидаться с лечащимся там Эвартом. Последний старался убедить Огинского в необходимости срочно согласиться с предложением Питта.
По мнению Огинского, в Бате были особенно вкусны устрицы.
На обратном пути в Лондон на экипаж Огинского напали пешие разбойники. От них удалось уйти, однако они ограбили
СКАЧАТЬ
