Очерки по русской семантике. А. Б. Пеньковский
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу Очерки по русской семантике - А. Б. Пеньковский страница 5

Название: Очерки по русской семантике

Автор: А. Б. Пеньковский

Издательство:

Жанр: Языкознание

Серия:

isbn: ISSN 1726-135X, 5-94457-166-7

isbn:

СКАЧАТЬ с отвлечением от всех и всяческих различий между ними.

      Если «свой» мир – это мир познанный и познаваемый, мир, открывающийся познающему «своему» через выделение из общего и единого отличительных признаков отдельных дискретных объектов, которые таким образом как раз и узнаются-познаются и тем самым «о-свой-иваются»-осваиваются, то «чужой» мир – это мир неведомый и незнаемый (земля незнаемая)[7] – и более того: это мир, который и не следует знать. Отсюда в отношении к «чужому» миру принцип воинствующего невежества – «не знаю и знать не хочу» – с принятой наперед установкой на отказ от выделения отличительных признаков.

      Если в «своем» мире все есть «отдельное» «свое», то в «чужом» мире есть только «общее» (отсюда польск. obcy ‘чужой’) и объединяющим признаком этого «общего чужого», в котором гибнут все индивидуальные признаки отдельных предметов и лиц, является их осознаваемая как враждебная «чужесть» и вырастающая на этой почве их резко отрицательная оценка.[8] Таков свойственный обыденному (мифологизующему) сознанию особый тип отчуждающего обобщения, который в терминах народной мудрости выражается поговорками типа «бур черт, сер черт – все один бес, серая собака, черная собака – все один пес».[9] Ср. в стилизующем отражении: «– Я-таки маракую толковать на их лад. – Где же ты выучился говорить по-голландски? – спросил Белозор, довольный, что будет иметь переводчика. – Ходил за рекрутами в Казанскую губернию, так промеж них наметался по-татарски. – И ты воображаешь, что тебя голландцы поймут, когда ты станешь им болтать по-татарски? – Как не понять, ваше благородие, ведь все одна нехристь!» (А. Бестужев-Марлинский. Лейтенант Белозор. II).

      Абстрагирующая сила этого типа сознания настолько велика, что оно в своем восприятии и оценке элементов «чужого» мира свободно снимает любые их различительные признаки и, преодолевая время и пространство, не останавливается и перед такими фундаментальными различиями, как национально-языковые и территориально-этнические (ср., например, в русских былинах отождествления-объединения типа «темна орда – проклята литва») и др. под. Ср. характеристику такого отчуждающего абстрагирования в статье Гегеля «Кто мыслит абстрактно?»:

      «Кто мыслит абстрактно? – Необразованный человек, а вовсе не просвещенный… Ведут на казнь убийцу. Для толпы… он убийца и только. Дамы, может статься, заметят, что он красивый, сильный, интересный мужчина. Но такое замечание возмутит толпу: как так? Убийца – красив? Можно ли думать столь дурно, можно ли называть убийцу красивым? Сами, небось, не лучше!.. Это и называется – “мыслить абстрактно”: видеть в убийце только одно абстрактное – что он убийца, – и называнием этого одного-единственного качества уничтожать в нем все остальное, что составляет человеческое существо…» (Г. Гегель. Работы разных лет. М., 1970. Т. 1.С. 391–392).

* * *

      Этот имеющий фундаментальное СКАЧАТЬ

<p>7</p>

Вот несколько показательных примеров, иллюстрирующих противопоставление «своего» и «чужого» мира по этому признаку: «– Слушай, а что это у тебя здесь устроено? Газончик, каменья какие-то… Зачем? – Как зачем? – засмеялся Никулин… – Красиво, не видишь, что ли? – Ну, газон, травка там… ладно. А каменья-то, каменья-то зачем? – говорил Степан, все более раздражаясь. – Я люблю камни. – Никулин простодушно улыбался. – Камни? Да ты что? – наседал на него Степан. – Что ты мне голову морочишь? Камень он камень и есть. Тяжесть мне их нравится, прочность. И они же все разные, ты посмотри. И форма, и цвет, и на ощупь тоже. Видишь, сколько оттенков?» (Ю. Убогий. Дом у оврага);«– Удивительно, – проговорила задумчиво Таня, – у нас дома своей собаки никогда не было, и мне они издали все казались одинаковыми: четыре лапы, хвост… А у них у каждой – свой характер. Как люди…» (Р. Григорьева. Последние переселенцы);«– Ох, русские люди… Чего только в нас не намешано – и доброта святая, и к жертве любой готовность, и преданность, и притворство, и лукавство, и к разбою склонность. Француз или немец – тот одной краской мазан, а наш – радуга, все цвета налицо!» (Ю. Нагибин. Заступница).

<p>8</p>

Отсюда вырожденные варианты имен, которые, утратив определенно понятийное содержание (ср. ироды, махаметы и т. п.), функционируют как nomina obscoena, в качестве сгустков пейоративной экспрессии.

<p>9</p>

Отсюда – с усечением – фразеологизмы один бес, один пес, один черт (и продолжающие этот ряд образования по фразеосхеме – одна холера, один хрен и др. под.) с общим значением ‘одно и то же, все равно, безразлично’ (о явлениях, оцениваемых отрицательно). Ср.: «– Меняют их как перчатки, и каждый… свои порядки устанавливает. Ну а нам один бес деваться некуда, работаем…» (Г. Пономарев. Всем миром);«– Хотел было в город податься, на завод, да мать уперлась: оставайся и иди в мастерские. А, думаю, один пес, мастерские так мастерские…» (В. Ильин. Со службы на работу);«– Братья-то потом на шахты подались. И правильно сделали! Я бы им тут один хрен жизни не дал, куркулям!..» (А. Знаменский. Осина при дороге);«– Диагноз они теперь будут уточнять! А не одна ли холера, если он умер…» (К. Власенков. Диагноз);«– Зря ты, Мишка, отказался. Была бы хоть польза от нэпмана. – Он не нэпман, а агент по снабжению. – Один черт. Посмотри на костюм, галстук, лакированные ботинки. – Ты грубый и примитивный социолог. Для тебя одежда – главный признак классовой принадлежности» (А. Рыбаков. Выстрел). – Словари – кроме БАС – эту фразеологическую серию не фиксируют. БАС же приводит из нее только один черт с яркой иллюстрацией из письма Ленина Горькому в середине ноября 1913 г.: «Вы изволили очень верно сказать про душу – только не „русскую“ надо бы говорить, а мещанскую, ибо еврейская, итальянская, английская – всё один черт, везде паршивое мещанство одинаково гнусно…»[БАС: XVII, 947).