История одной политической кампании XVII в.. Андрей Алексеевич Булычев

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ едва ли царь Михаил Федорович и новый патриарх Иоасаф I были готовы в ту пору открыть в России общедоступное училище (наподобие братского) с преподаванием греческого, латинского и даже польского языков, во главе которого стоял бы иноземный «дидаскал», отнюдь не торопившийся отрекаться от подданства своему «природному» государю Владиславу IV. Поэтому неудивительно, что в указной грамоте о выдворении С. Соболя за пределы Московской державы, отправленной из Посольского приказа вяземским воеводам 22 апреля 1639 г.,[83] русское правительство самым решительным образом отказалось от использования его познаний в педагогике и типографском искусстве: «а к Москве ево <Соболя. – А. Б.> отпускати не велели <самодержец и, вероятно, первосвятитель. – А. Б.>, чтоб в ево ученье, и в книгах смуты не было, да и для того, что он служил киевскому митрополиту Петре Могиле, а Петр Могила от православные крестьянские веры отстал и пристал к римской вере».[84] В 1639 г. власти Московии охотнее пропускали в страну из-за рубежа обычных негоциантов, нежели книгоиздателей и школьных учителей.

      Депортация СМ. Соболя никоим образом не повлияла на в целом благожелательное отношение царя и патриарха к самому факту торговли иноземными купцами украинско-белорусскими изданиями и рукописями в России. «Купецкие люди» из Речи Посполитой вполне свободно привозили партии «литовских» книг на Свенскую (Свинскую) ярмарку в окрестностях Брянска: в 1642 г. там их продавал могилевский мещанин Овхим Тараканов, а в 1651 г. – его земляк Андрей Тимошкевич, представляя интересы священника Максима Ивановича.[85] Приблизительно в 1646–1649 гг. не названные по имени негоцианты из Литвы приезжали в Тулу, где предлагали покупателям «сукна и попоны, и достаканы,[86] и опаяски, и Азбуки печатные».[87]

      Отрывочные и крайне скудные известия исторических источников о поставках украинских и белорусских изданий в Российское царство из-за рубежа в конце 30-х – 40-х гг. XVII в., безусловно, не могут быть признаны в качестве абсолютных показателей межгосударственной книжной торговли тех лет. Впрочем, даже они позволяют сделать осторожный вывод о весьма скромном ее масштабе после отмены запретительных указов второй половины 1620-х гг.: вероятно, понесенные из-за них немалые убытки надолго запомнились всем «купецким людям», кто занимался тогда ввозом продукции польско-литовских «друкарен» в Московию. К тому же на исходе 30 – 40-х гг. заметно расширился репертуар изданий столичного Печатного двора. Вслед за публикацией Минеи праздничной (Трефологиона) в 1637–1638 гг., иноческого и мирского требников 1639 г., где впервые были напечатаны тексты византийских и русских памятников церковного законодательства, московские типографы выпустили в свет целый ряд «великих соборников» уставного чтения (Пролог [1641, 1642–1643 гг. ], «Маргарит» Иоанна Златоуста [1641 г. ], «Паренесис» Ефрема Сирина [1647 г. ], «Лествицу райскую» Иоанна Синайского [1647 г. ] и др.), «Патриаршее поучение», надписанное именем московского СКАЧАТЬ