Апостол, или Памяти Савла. Павел Сутин

Чтение книги онлайн.

      – Распустил я тебя, – печально сказал Риснер. – Зачем звонил Алик?

      – Не знаю, – Дорохов пустил в потолок струю ароматного дыма. – Говорит, что у вас есть общие планы.

      – Алик немножко торопит события. Ты понимаешь вообще, к чему он клонит?

      – Понимаю, конечно, – сказал Дорохов. – Это, так сказать, на поверхности.

      – Сейчас очень суетливое время, – сказал Риснер. – Скоро пионеры понесут в металлолом железный занавес. Сейчас очень важно все правильно рассчитать. А у тебя глаза загорелись? Хотел бы в Нью-Йорк?

      – Не знаю, – Дорохов пожал плечами. – Честно говорю: не знаю.

      – Верю, – ответил Риснер, глубоко затянулся, выпустил из полуоткрытого рта клуб дыма и втянул в себя, как проглотил. – Волнуют такие разговоры, правда?

      Риснер насмешливо глядел на Дорохова, и сигарету держал самыми кончиками тонких пальцев.

      Все понимает, подумал Дорохов. И слово нашел самое верное – «волнуют».

      – Да, – согласился Дорохов. – Такие разговоры молодому советскому ученому вести непривычно. А вы сами хотите в Нью-Йорк?

      – Нет, – экселенц отрицательно качнул красивой головой. – Туда я не хочу. Там Алик, нам двоим там будет тесно. Ты когда улетаешь?

      – Послезавтра, – беспокойно сказал Дорохов.

      Он все боялся, что Риснер в последний момент отменит «рождественские каникулы».

      – А что там у тебя?

      – В смысле?

      – В Сибирске. Ты ведь в Сибирск летишь?

      – Как «что»? Мама, папа. Я всегда Новый год встречаю с родителями.

      – Да, я помню, Татьяна говорила. Там мороз, наверное?

      – Да уж наверняка, – хмыкнул Дорохов. – Там зима так зима. Минус тридцать и сугробы.

      – До чего вы все похожи! – сказал Риснер. – Ганькина тоже как начнет рассказывать про свой Бийск – будто песню поет. И такая, знаешь, светлая грусть в глазах. И чем больше вы про зимы и сугробы рассказываете, про просторы и тайгу – тем явственнее, знаешь ли, некая снисходительная нотка. Мол, разве ж в Москве зима? Разве ж в Москве лес?

      – Зима в Москве – дерьмо, – подтвердил Дорохов. – Каша. Слякоть.

      – Ага. Но жить вы предпочитаете в Москве. Вдали от любимых сугробов. Ты мне напоминаешь писателя-почвенника, который воспевает родные нивы, проживая на улице Горького. – Риснер затянулся. – А кроме Нового года тебя вообще домой не тянет?

      – Нет, – твердо сказал Дорохов. – Не тянет. Я восемь лет в Москве живу.

      И подумал, что в Сибирск он всякий раз улетает с удовольствием, но на третий-четвертый день ему всегда хочется домой, на Полянку.

      – Ну лети, – вздохнул Риснер. – Лети, сокол. Отдохни там. И подумай на досуге. Тема твоя – СКАЧАТЬ