Посторонние. Александр Мануйлов

Чтение книги онлайн.

      ISBN 978-5-4483-3486-3

      Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

      I

      Буду двигаться вперед, несмотря на встречный ветер. Зачем поддаваться сомнениям и идти назад, если можно направлять свой путь вперед? Никаких отступных маневров. А что, если кто-нибудь встретится? Все равно вперед. Можно обойти, можно перелезть, можно уступить, только не пятиться, а то будет шаг назад. А если кто-то решит ходить только в обратном направлении, тем лучше, один пойдет вперед, а другой назад. Так пойдем без остановок, недопонимания, взаимных обид и угроз. Что мешает договориться всем между собой? Одни вперед, другие назад, никто не встретится. Всем хорошо. Если кто не любит ходить, – это удача, а кто любит, – настоящее блаженство, ведь он еще не знает, сколько счастья скрыто в статике. Но не ходить сразу всем невозможно. Кто-то должен перемещаться в пространстве, иначе не будет ни физики, ни поиска того места, где можно уже ничего не искать. Те, кто ходят, отличаются от тех, кто стоит. В этом основной смысл хождения, но это не хождение по мукам, не хождение по воде, а просто по земле, спокойное, не настойчивое, иногда более, иногда менее быстрое. Все зависит от того, нужно ли больше отличаться. Тем, кто любит отличаться, лучше ходить медленнее, в противном случае придется смешаться с толпой и остаться незамеченным. Но может статься, что потребность превысит желание, тогда и выбирать не придется, но такие ситуации редки. Обычно желание руководит потребностями и количеством движений, которые нам необходимы для его удовлетворения. Чем больше движения, тем многочисленнее толпы на улицах, в лесах, в горах. В толпе вдруг обнажаются желания: тем, кто находится рядом, становится сразу ясно, чего хочет сосед, и сосед все понимает, как только понимания достигают все, толпа перестает думать и отдается движению. Но оно не всегда приводит к цели, иногда отдаляет. В таких случаях срочно придумывают новую цель, но прежде чем ее придумать, важно знать, что все двигаются не туда. Случается, что движение так захватывает, и новая цель кажется такой же, какой была и предыдущая. И даже тогда движение это не назвать бесцельным, хотя, по сути, оно таковым и является. Замереть и не двигаться сложнее, чем просто идти. А еще сложнее после остановки выбрать новое направление. Может показаться, что новая цель не такая красивая, или вообще подлог происходит: одну цель заменяют другой, но продолжают говорить, что она такая же. Выбор между собственным разумом и верой в слова всегда сложен, но стоять невыносимо, особенно когда все вокруг идут. Начинается поход без цели, но с направлением к ней. Самое интересное – это люди, те, кто идет рядом. Недоумение в глазах объединяет, но отсутствие ориентира все равно заставляет толпу разделяться сначала на группы, а затем и на подгруппы, от которых остаются одиночки. Таким одиночкой оказался я. С действительностью меня связывал лишь тихий смех. Все остальное было утрачено, осталось в прошлой жизни. Боязнь благополучия исчезла, как страшный сон после пробуждения.

      Три важных события произошло в жизни дома на углу: он пережил революцию, блокаду и, наконец, подписанное разрешение на снос. Столько же событий можно было отметить и в жизни каждого из жильцов, скрытых за массивными квартирными дверями. Расколотое эхо разговоров, отголоски ночных ссор и монотонные голоса, обсуждавшие последние происшествия, громкий шепот, не слишком оберегаемые тайны – все это обрывалось на лестничной площадке – месте, где каждый становился частью общего пространства. Возможно, жильцам бы хотелось, чтобы все оставалось внутри, а следы их личной жизни – того немногого, что они готовы показать, проявлялись лишь в виде прогулки с собакой, семейного похода в магазин и выноса старой мебели. Насколько они были разными, настолько же они смахивали друг на друга – в одно и то же время открыть кран, спустить воду, пойти в душ и выключить свет. Их действия повторялись из квартиры в квартиру, от этажа к этажу. Темная лестница еще хранила кованые железные перила, пожелтевшую лепнину и кривую линию зеленой краски, нанесенной поверх толстого слоя штукатурки. Старый лифт почти никогда не работал, продавленные, истертые до основания кнопки давно размыли когда-то аккуратно выведенные цифры. Вот и сегодня он с самого утра стоял на третьем этаже, ожидая, что кто-то откроет его сильно скрипящие двери.

      Дождь лупил по стеклу все утро. Случалось, он становился частью сна, его сопровождением, но чаще заставлял лежать с закрытыми глазами и слушать, как капли отлетают от железного подоконника и падают вниз. Сумбурные отрывки вчерашних разговоров и ночных воспоминаний ложились неровным слоем на мысли о новом дне. Стряхнуть дремоту помог звонок телефона, оставленного так далеко от кровати, что нужно было непременно встать, оглядеться, прежде чем пойти на звук СКАЧАТЬ