Марина Цветаева: беззаконная комета. Ирма Кудрова

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ в тот мир, в котором наконец можно было дышать. Она населяла его интересными ей персонажами, помещала в необычные обстоятельства – и жила в нем. Этот мир был ей стократ интереснее всего, о чем рядом горячо толковали сослуживцы.

      Шесть пьес написаны Цветаевой в 1918–1919 годах – одна за другой! Точнее, шесть она завершила, а задуманы и начаты были и еще несколько.

      И ни в одной – ни слова о современности. Во всех действие отнесено к давним временам и дальним странам. Любимейший цветаевский герой – пленительно изысканный XVIII век, с его будуарами и камзолами, шпагами и королевами. Царит и побеждает тут пафос благородства и бескорыстия; герои с наслаждением ведут словесные дуэли, клянутся в любви, превозносят любовь, проклинают любовь…

      Пряталась ли она тем самым от времени? О нет, скорее воевала с ним – на свой лад! В чистой ненависти жить нельзя – и неплодотворно, и саморазрушительно. Но ей, к счастью, дан был дар художника, и он вытаскивал ее из самых тяжких ситуаций.

      В пьесах, написанных в «красной Москве», ни слова о реалиях внешнего мира – и все же мощный заряд бунта пронизывает чуть ли не каждую реплику и поворот сюжета. Потому что рождались они посреди примитива лозунгов, посреди агрессивного невежества, даже не подозревавшего о ценностях самой жизни – как и о подлинной свободе! На первый взгляд, все эти пьесы – о любви. Но в революционной России и тема любви зазвучала чуть ли не бунтарским синонимом самой жизни, загнанной в подполье! Декорации XVIII века наилучшим образом обрамляли картину того времени, когда торжествовала жизнь, еще не обкорнанная декретами и запретами. Жизнь во всей ее полноте, Жизнь (Марина пишет с некоторых пор это слово с большой буквы), включающая то, без чего человек не может быть счастлив: Любовь, Подвиг, Благородство.

      Это ее способ выживания и противостояния.

      И так спасается не одна Марина. Ее старший друг Бальмонт в это же время увлеченно занят мексиканской культурой, переводом Кальдерона, старым испанским театром вообще, читает Послания апостолов и драмы Стриндберга, занимается древнеегипетским языком…

      Она продолжает писать и стихи – шутливые, горькие – самой разной тональности, в том числе и открыто гражданственные. Сборник «Лебединый стан» разрастается. Многие стихи из него в начале двадцатых годов будут любовно перепечатывать эмигрантские русские газеты и журналы во Франции и в Югославии, в Турции и в Польше – всюду, где оказались в ту пору уцелевшие остатки Белой армии. Вот одно из стихотворений:

      Кто уцелел – умрет, кто мертв – воспрянет.

      И вот потомки, вспомнив старину:

      – Где были вы? – Вопрос как громом грянет,

      Ответ как громом грянет: – На Дону!

      – Что делали? – Да принимали муки,

      Потом устали и легли на сон.

      И в словаре задумчивые внуки

      За словом: долг напишут слово: Дон.

      Виктория Швейцер справедливо отметила эту уникальную цветаевскую особенность (речь шла как раз о революционных годах): «Кажется, СКАЧАТЬ