Перед зеркалом. Вениамин Александрович Каверин

Чтение книги онлайн.

      2. I.1914. С.-Петербург.

      Мой дорогой, Вам это покажется странным, но я ищу в себе душевные перемены после того, что произошло между нами, – и не нахожу, не сердитесь на меня за откровенность. Я даже смотрелась на себя в зеркало, прямо в глаза долго-долго, до дурноты. Нет, такая же!

      Конечно, после Вашего отъезда я то и дело перебираю в памяти наши встречи, – может быть, это одно доказывает, что во мне что-то переменилось. Но ведь я и раньше скучала без Вас, например в деревне, когда я так долго ждала ответа на свое письмо, а гордость не позволяла написать снова. Но тогда я просто скучала, а теперь еще и сержусь на себя, ругаю себя, даже плачу от злости. Конечно, Вам и в голову не придет – почему. Потому что я ничего не успела сказать Вам, а хотелось сказать так много! Мне необходимо было поделиться с Вами своими сомнениями, надеждами и желаниями, а Вам, кажется, только желаниями – или я ошибаюсь? Я знаю, что Вы живете сознательно, не мечетесь (внутренне) из стороны в сторону, как я. В каждом Вашем поступке чувствуется какой-то отсчет – недаром же Вы математик, – и, хотя я сержусь на это «тик-так», мне давно стало ясно, что Вы решились не шутить с жизнью, а победить ее, раз уж судьба Вам ее подарила. А я живу, как большинство, преследуя мелкие цели, изо дня в день, безотчетно. Ведь это, в сущности, нечестно – если не перед другими, так перед собой. «Я в этот мир пришел, чтоб видеть солнце», – говорит Бальмонт. Но красота жизни – в ее осмысленности, и не солнце у меня перед глазами, а мрак и горе.

      Я не умею логично выражать свои мысли, и это письмо может показаться Вам наивным. Но ведь ближе Вас у меня теперь нет человека.

      Ну, полно! Всего не выскажешь, да, может быть, и не надо.

      Посылаю Вам свою физиономию. Должно быть, на ней отразились мои роковые вопросы, иначе почему бы у меня был такой страдающий вид? Пишите мне, дорогой. Скорее и больше, больше.

      Шура торопилась, ехала курьерским и все-таки не застала Вас – очень обижена, находит Вас неделикатным, но по доброте сердца все-таки шлет привет.

      Как-то случилось, что я еще ничего Вам о ней не рассказала. Она – крепенькая, хорошенькая и отнюдь не забывающая об этом, особенно в обществе мужчин. В ее внешности есть что-то наивно-ангельское и совершенно не соответствующее действительности, потому что она – барышня вполне земная, деятельная и, в противоположность некой Лизе Тураевой, менее всего склонна к рефлексии (в смысле самонаблюдения). Я ее люблю, во-первых, за то, что она меня любит. А во-вторых, за то, что могу, не опасаясь сплетен, рассказать ей о Вас.